— А все-таки что там, в Безансоне? Распродажа?

— Вовсе нет.

— А!

Он, кажется, огорчен, и Цезарина, которая не жалует любопытных, втихомолку торжествует. Спустя некоторое время мужчина спрашивает:

— Вы едете к родственникам?

Ей хочется ответить, что это его не касается, но что-то неожиданно заставляет ее сказать:

— Нет. Я еду повидать сына.

— А, понятно. Он живет там?

Она хотела было сказать, что он поет в театре и что она специально пустилась в дорогу, чтобы послушать его, но что-то снова побуждает ее противоречить самой себе:

— Нет. Надо уладить вопрос с наследством.

За ними долго тащится грузовик, которого ей не видно, но чей мотор производит адский шум. Для нее это удобный случай погрузиться в молчание, так ей лучше. Она и будет молчать. Решено. Да что этот красномордый торговец коровами может понимать в песне. Ровным счетом ничего. Так что, когда грузовик обогнал их и с адским грохотом удалился, Цезарина ограничивается по возможности короткими ответами на расспросы любопытного:

— Вы оттуда?

— Да.

— Откуда именно?

— Бельфонтен.

— Я там нечасто бываю…

— Я чаще бываю внизу.

— Да.

— Это ваш муж умер?

— Да.