– Не думай о смерти, – хрипло прошептал Френсис. – Единственное, что удерживает меня в здравом уме, это сознание, что с Гленкирком ты будешь жива и здорова. – Задетый ее горькими словами, он сел и, посмотрев на нее, жестко проговорил: – Я не забочусь о чести, и готов был увезти тебя хоть на край света. Но могла бы ты жить счастливо, зная, что своим поступком подписала смертный приговор всем Гленкиркам, Сайтенам и Грейхейвенам? Нет, любовь моя, никогда не поверю, даже если ты будешь утверждать обратное. У моих детей хотя бы есть Ангус и Дугласы. Вы, Лесли, всегда держались особняком, с опаской принимая людей со стороны, опасаясь за сохранность своих богатств. В результате у вас нет никаких влиятельных связей.

– Нам этого не требовалось, – возразила Кэт. – Что может обладать большей мощью, чем золото?

– Ваша сила ныне стала вашей слабостью. Теперь Джеймс Стюарт использует это как оружие не только против вас, но и против меня. Я люблю тебя, Кэт! Люблю всем сердцем. Люблю так, как никогда не любил ни одну женщину на свете. Когда ты покинешь меня, моя жизнь превратится в пустую раковину и бесцельное существование.

– Неужели мы никогда больше не увидимся?

– Когда наступит время покинуть Шотландию – через полгода, год или, может, два – я появлюсь, чтобы попрощаться… Если, конечно, ты захочешь увидеть меня. Патрик обещал, что не станет препятствовать.

Она всхлипнула, а он, едва сдерживая слезы, только прижимал ее к себе и гладил ее длинные волосы. Слов не осталось. Утомленные, они в конце концов забылись тяжелым сном. Задолго до рассвета Френсис попытался было встать, но она успела схватить его за руку и взмолилась:

– Еще раз, мой Богом данный муж!

С невероятной нежностью он откликнулся на ее призыв и стал покрывать поцелуями груди, живот и бедра, наслаждаясь их сладостью, а потом вошел в нее и быстро привел их обоих на вершину блаженства. Он хотел было оставить ее лоно, но она не выпустила, и его плоть тут же восстала внутри ее. На этот раз он не спешил, наслаждаясь ее прекрасным телом во всей его прелести.

Когда она проснулась, он уже был на ногах, а около камина стояла деревянная ванна, над которой поднимался пар. Не говоря ни слова, она поднялась с постели и с наслаждением искупалась. Френсис тем временем раскладывал по тарелкам холодную ветчину, овсяные лепешки и расставлял на столе кружки с темным пивом. Катриона, несмотря на очень неаппетитный вид, попыталась прожевать кусочек лепешки, но она так подгорела, что проглотить удалось с трудом, только запив горьковатым пивом. Ей ни до чего не было дела. Кэт не чувствовала ни тепла, ни холода.