– Тебе будет плохо. К тому же нет ничего более неприятного, чем спать с пьяной женщиной.

Глаза ее расширились.

– Неужели ты хочешь сказать, что будешь спать в этой постели? Нет! Нет! Ты не можешь быть столь жесток, Патрик! Дай мне хоть немного времени.

Теперь наступил момент, когда Патрику Лесли пришлось сделать то, что было необходимо. Он был ошеломлен, поняв, что Ботвелл знает его жену намного лучше, чем он сам.

– Ты моя жена, Кэт, – произнес он негромко. – Хочешь ты этого или нет, любишь ты меня или нет – ничто больше не имеет значения. По закону ты принадлежишь мне, и я по-прежнему тебя очень люблю. Я жил без тебя больше двух лет, и не намерен лишать себя удовольствия овладеть твоим прекрасным телом прямо сейчас.

Произнося этот короткий монолог, Патрик не спеша раздевался, а оставшись, наконец, совершенно обнаженным, подошел к кровати и, откинув одеяло, лег. Она попыталась было вскочить, но он легко удержал ее, и медленно притянул к себе, несмотря на яростное сопротивление. Подмяв ее под себя, не размыкая кольца рук, он завладел ее губами. Они были холодны и крепко сжаты. Осторожно и нежно вынудив их раскрыться, он проник языком к ней в рот, а свободной рукой ласкал ее груди, умело высвободив из корсажа. Катриона захлебнулась на вздохе, ощутив, как ее захлестывает волна желания, и отчаянно возобновила попытки высвободиться. Она ведь не хотела Патрика Лесли! Ей нужен был только Френсис Хепберн. Даже сейчас она словно слышала его голос: «Ты создана для любви. Нет смысла отрицать это».

И как это уже случалось, тело снова предало ее, и ответило на ласки, хотя сердце вовсе не желало этого. На протяжении всего времени, что муж наслаждался ею, душа ее страдала по Ботвеллу. Гленкирк никогда раньше не занимался с ней любовью с такой нежностью, и это несколько примиряло ее с ним. Тело его ритмично двигалось, а когда он испустил стон облегчения, она сообразила, что не достигла вершины восторга. Он тоже осознал это и, выйдя из нее, но не размыкая объятий, нежно прошептал:

– Теперь поспи.

Катриона вдруг почувствовала такое облегчение в теплых руках мужа, что опять погрузилась в сон.

Они оставались в Эдинбурге еще несколько дней, до тех пор пока Патрик полностью не уверился в том, что Катриона сможет перенести поездку. Все это время он каждую ночь занимался с ней любовью, словно утверждался в своем положении мужа. Дома, в Гленкирке, они появились через неделю после одиннадцатого дня рождения Бесс Лесли. Причем недавняя именинница оказалась единственной, кто не проявил особой радости по поводу возвращения матери.