Он может сказать, что у них нет обязательств друг перед другом, но она чувствовала, что он будет расстроен.
К сожалению, она не хотела никого другого. Эбби послушно осмотрела комнаты, заглянула на кухню напомнить, что нужно отнести напитки для группы подростков, а затем вернулась во внутренний дворик. Со вздохом облегчения она присела за покрытый льняной скатертью стол. Ее уставшие ноги просто убивали ее. Почему мужчины не должны страдать от высоких каблуков?
Пока они с матерью болтали с соседями, раздался смех Гарольда. Деловые партнеры более молодого возраста расположились за едой, споря о налогах на прирост капитала. Подговорив оркестр на более живой репертуар, подростки танцевали. За соседним столиком несколько женщин обсуждали вопросы ухода за детьми. Вечеринка была в разгаре и шла полным ходом.
И она скучала по Ксавье, испытывая тянущую боль, которая усиливалась с каждой минутой.
На самом деле она была готова поклясться, что слышала его голос. У тебя хорошее воображение, Эбби. Но… она наклонила голову, прислушиваясь. Этот смех точно принадлежал ему, глубокий и звонкий, доносившийся из дома. Неужели мама все-таки пригласила его?
Он пришел, чтобы побыть с ней? Всплеск радости, который она испытала, был почти пугающим. Улыбаясь, Эбби направилась к двери во внутренний дворик.
Из дома вышла Джанаэ. Ее темно-красное платье плотно облегало фигуру и подчеркивало полную грудь, которой у нее не было несколько лет назад.
Когда Ксавье вышел вслед за ней, Джанаэ повернулась и прижалась к нему.
У Эбби перехватило дыхание.
Он что-то сказал ей, и Джанаэ посмотрела на него с той же томительной улыбкой, с которой она покоряла мужчину за мужчиной. Он рассмеялся и пошел вместе с ней через патио.
Он даже не заметил Эбби. Попросту не искал ее.
Эбби не могла пошевелиться. Боль была слишком сильной, буквально выплескиваясь из нее, и каждый удар ее искалеченного сердца делал лишь хуже. Ксавье пришел сюда не за ней. Джанаэ забрала его, как и всех остальных мужчин, которые нравились Эбби.
Хуже того, им было настолько хорошо вместе, что Эбби стало ясно: Ксавье встречался с ней.
Знакомая ледяная броня заскользила по коже Эбби, оседая на ней плотным панцирем, будто никогда и не исчезала. Словно она не позволяла себе слабость оставить себя открытой для ранения. Но было слишком поздно. Боль уже засела глубоко в груди и билась изнутри о барьер, который она вновь возвела между своим сердцем и внешним миром.