Перед глазами поплыло. Адреналин вскипятил кровь — аж руки затряслись.

Да, у Адель была своя печальная история, драма, боль. У нее двое детей, с которыми она не общается и которые живут с отцом в Израиле. Я ей сочувствовала. Но, судя по всему, она не хотела меняться. Артём сел, и она вернулась к ремеслу.

Увидев меня, Адель схватила пальто и поспешила к выходу. Я чуть было не кинулась ее догонять. Вовремя остановилась, поняв, что бессмысленно. Не бить же человека на улице!

Вместо этого подошла к девушке и присела напротив. Я смотрела в большие наивные глаза и дрожала от ярости. От желания защитить, образумить, помочь!

А потом рассказала свою историю.

Из кафе вышла с четким пониманием: пусть я не смогу ничего сделать с древнейшей профессией. Пока будут желающие платить, найдутся простушки, готовые продать. Замкнутый круг.

Но Адель я в покое не оставлю. Тут уж личные счеты.

Весь вечер мы говорили с Артёмом, обсуждали ситуацию, планировали, что можно сделать. На следующее утро я поехала к Наире.

Ей было получше, и мне разрешили зайти в палату. При виде бывшей спортсменки, умнички-красавицы Наиры, приехавшей покорять Москву с золотой медалью, сжалось сердце. Но виду я не подала. Присела рядом.

Взяла ее за руку.

— Ты пришла? — удивилась Наира. Опустила глаза. — Спасибо за передачу и лекарства. Мама рассказала, как быстро ты отозвалась.

— Всё в порядке.

— Совсем нет денег. — Она говорила тихо-тихо. Приходилось прислушиваться. — Какая-то задница. Господи, дышать не могу. Ребра переломаны. Я тут утром кашлянула, забывшись, и думала, умру.

— Родная. Мне так жаль.

Она покачала головой. Я сжала ее руку сильнее, Наира ответила тем же.

— Я скучаю по тебе, — призналась она. — Мне очень тебя не хватает. Видела в новостях про Артёма, хотела позвонить, но не решилась... — Наира заметила кольцо. — О, ты вышла замуж!

— Да, мы поженились прямо в колонии.

— Правда? А так можно?

— Да, — улыбнулась я. — Немного осталось, и мы будем вместе. Я его жду.