– Это уже не наше с тобой дело, суслик! Ну, а если хочешь избавиться от чувства «ужас-как-хочется-их-растерзать», то расскажу тебе, почему мне даже не хочется злиться.

Илона помяла губы и с плохо скрываемым любопытством покосилась на меня. Я легко пожала плечами и поделилась:

– Деду осточертело терпеть жену, которая не может выключить свою пилу. Как завелась с молодости, так и пилит, пилит, и зубцы с возрастом только острее, представляешь?– с чувством округлила глаза.– Привычка – вторая натура. Но твоя бабуля и так наказана: муж ей давно изменяет. Она это чувствует, даже, может, знает, но не показывает, а обиду женскую заедает. Отсюда проблемы с весом, ногами, спиной… одышка, скоро и сердце начнёт отказывать. А кто виноват? Мы с тобой? Нет. Каждый делает свой выбор…

– И расплачивается последствиями,– продолжила за меня дочь, закатывая глаза на такую заезженную в нашей семье фразу и уже заметно отпуская напряжение.

Я погладила мою занозу по голове и улыбнулась:

– Умница, всё ты знаешь! Поэтому бросай злость, ненависть, обиду – это слишком энергозатратные чувства, и наслаждайся пониманием, что жизнь в итоге всё расставляет по своим местам. Даже если сначала нам так не кажется.

Илона долго сидела и, очевидно, пережёвывала мои слова вместе с соломинкой из стакана молочного коктейля, а потом взяла за руку.

– Ма, ты думаешь, что мы так и останемся бедными?

Я опустила глаза и иронично вытянула губы в трубочку: «Ну что тебе сказать, детка, я ведь и так стараюсь…»

– Я тебе обещаю: отучусь и стану самым крутым дизайнером, и мы с тобой заживём! Ну, потерпи немножечко,– прижалась лбом к моему виску дочь.

– Что ты, суслик, я в тебя верю! Только мы не бедные,– ласково ущипнула за нос.– Помни об этом! У нас есть гораздо больше, чем у всех у них вместе взятых…

– Я люблю тебя, мамуль!– ласково прильнула ко мне она.– Ты самая лучшая! И мне с тобой очень повезло. А они все – пусть катятся!

– И я люблю тебя, суслёнок!– чмокнула дочь в макушку и тут же вспомнила Мирона, как он делал это бесконечно, когда ещё был Михаилом.

Тряхнула головой, сбрасывая налёт досады, замутнивший этот солнечный день, и бодро спросила:

– Как думаешь, может, нам на карусели с мороженым, а? Что-то хочется какого-то веселья…

– Какого же веселья вам хочется, девчонки?– неожиданно раздалось за спиной.

Илона вытянула шею, перекинула волосы на плечо и проворчала сквозь зубы:

– О, неудачники посыпались…

А голос был знакомый. Пока перебирала в уме всех знакомых, натянув вежливо-равнодушную улыбку, оглянулась и прищурилась. Против солнца стояли две высокие мужские фигуры: Мирон и кто-то более плотный и старше него на несколько лет. На секунду что-то сжалось внутри и тут же прошло.