– А что обсуждать-то? Я не в курсах,– спросил Михаил.

– А ты просто помолчи,– раздражённо отмахнулся Мирон и недовольно окинул остальных:– Надеюсь, никто с Нат не обсуждал подробности моей интимной жизни?

– Да что ты кипятишься? Она-то тут при чём?– возразил Григорий.

– Ты за кого нас принимаешь?– улыбнулась Алёна.– Разумеется, мы будем вести себя благоразумно. Мы же не дикари, как эта твоя… Настя.

– Благоразумными можно начинать быть прямо сейчас,– упрекнул Мирон и вернулся в дом.– На кой чёрт вас сюда занесло?

Нат делала напитки в столовой. Когда Мирон прошёл мимо, ухватив с блюда клубничку, та только проводила его внимательным взглядом.

Настя неподвижно стояла в гостиной у окна и разглядывала участок. Мирон остановился за спиной и некоторое время молчал. Она будто и не замечала его. В машине Настя была бойкой, а здесь вдруг притихла, будто что-то случилось, пока его не было. Он и сам был в замешательстве: хотел побыть с ней наедине, а теперь придётся подстраиваться под обстоятельства, потому что глупо было бы бежать от всех, раз не смог предусмотреть их появление.

– Хочешь прогуляться по дому?– спросил он, сдерживаясь от искушения поцеловать её за ушком. Пахло от неё по-прежнему соблазнительно, по-родному.

Настя будто очнулась и оглянулась. В её глазах заиграли лучики уходящего солнца, и радужки переливались медовыми оттенками. Темные брови и густые реснички подчёркивали глубину глаз не хуже косметики. Какой же красивой она была…

– Зачем ты это придумал?– тихо спросила она, глядя ему в глаза.

Признаваться в том, что всё пошло не по плану, не хотелось, поэтому он спокойно ответил:

– Хочу познакомить тебя с друзьями…

– Для чего, если это последняя встреча?

– Ну… кажется, так поступают все воспитанные люди?– всё, что смог придумать в ответ Мирон, чувствуя, как от её слов, отнюдь не наигранных и не язвительных, а лишь констатирующих, холодок бежит по спине.

Настя медленно обвела его лицо, опустила глаза и неопределённо повела плечами.

– Хорошо, я познакомлюсь, и ты меня отвезёшь,– как можно тише произнесла она, вероятно, тоже услышала смех Михаила в столовой, который о чём-то спорил с Нат.

Мирон чувствовал, что снова теряет контроль, но нельзя было так просто поддаться на просьбу Насти. Уловка это или просто её нежелание провести с ним так много времени, но чем сложнее была задача, тем больше просыпался в нём охотник. И разочарование маленькими неудачами нисколько не снижали стремления добиться главной цели – растопить лёд между ними.

Он улыбнулся и громко произнёс:

– Миш, выпусти собачек. Пусть побегают по участку.