– Как я могла забыть: ты же брезглив до крайности. Но я не люблю отдыхать на природе.

– По-моему, в Кагальнике ты наслаждалась именно таким отдыхом?– прищурился он, ловя её острый взгляд.

– В Кагальнике…– и Настя натянуто улыбнулась,– я наслаждалась кое-чем другим…

– Такое трудно забыть,– скопировал Мирон её улыбку и тон.

Настя сразу поморщилась и отвернулась.

– Хорошо, едем, но ненадолго!

– Не обязательно быть букой,– ухмыльнулся он, уже догадываясь, как она отнесётся к его выбору.

– Без лишних притворств – я – бука,– развела руки она и снова скрестила.

– Ты не бука, ты просто вредничаешь, потому что почти влюбилась в меня и как женщина самостоятельная не хочешь терять независимость. Это нормально, мужчины тоже боятся, когда влюбляются.

Настя удивлённо посмотрела на него и прыснула от смеха:

– Кто из нас психолог? А ты, значит, смелый?

– Я работаю на результат, и, если это связано со страхом, напряжением и безумными усилиями, так и быть.

Настя наклонилась, поставила локоть на панель перед лобовым стеклом и, подперев голову ладонью, пристально уставилась на него.

– Ты хочешь сказать, что влюблён в меня?

– А ты бы испугалась?– задумчиво протянул он и тут же задорно усмехнулся.

По лицу Насти догадался, что она не понимает, шутит ли он, или издевается. Но, определённо, она была в недоумении.

Когда Мирон остановился перед коваными воротами той самой дачи, Настя мгновенно затихла, даже будто замерла. Но немного оживилась, когда те стали открываться, а в проём шаловливой походкой вышел Михаил.

«А он что тут делает?!– нахмурился Мирон. Обычно все, кто имел ключи от дачи, предупреждали, если едут отдыхать. Но ни от Шакринских, ни от Подымова подобных вестей не было. А брат мог ещё привезти с собой и девчонок для компании и устроить балаган. Мирон не на это рассчитывал.– Придётся отправить братца домой!»

– Привет!– крикнул Михаил и махнул обоим.

Мирон заехал во двор и увидел ещё две машины: «гелендваген» и «хонду».