Мирон, как и обещался, не беспокоил меня всё это время, не звонил, не писал, только настойчиво попросил адрес моего местонахождения, и, вероятно, ждал.

Доведя анализ происшедшего со мной до совершенства, пришла к выводу, что именно потому, что пошла сложным путём, уводя себя с прямого, неприятности посыпались градом… Столько сопротивления при очевидной возможности просто и достойно поступить с понравившимся мужчиной, ничего не обещая и не ожидая взамен, в пух и прах разбило границы моей цельности. Видно, не так крепки они были…

Я укрепляла крепостные стены надуманными страшилками, чтобы обезопасить своё глупое сердце от боли, а голову – от изнурительных упрёков, обид, критики и бесконечных предположений… Однако, прожив столько лет одна сама себе на уме, привыкнув к свободному полёту, никому не угождать и получать только то, что выберу сама, я боялась, безумно боялась разрушить всё, что у меня есть… Только ведь за всем этим рвом страха на самом деле у меня ничего и не было. Пустота, которая высасывала эмоции и не давала удивляться самым простым вещам. А страх – опустить ворота и выйти навстречу себе затмевал разум и заранее отбирал то прекрасное, что могла иметь… То, от чего и спокойной не стала бы, но так соблазняло шансом на длительную эйфорию…

Мы часто всё делаем наполовину, живём наполовину, ожидая лучшего времени, а жизнь – это процесс. Я вполне осознавала, что нередко исключала себя из этого процесса и жила как бы между слоями. Вроде и впитывала жизнь, да не всем своим существом, а только половиной, которая не боялась получить по носу. Всё берегла силы и чувства на потом… А в это время где-то рядом был сильный уравновешенный мужчина, не ждущий от меня подвигов и готовый принимать такую, какая я есть…

«А когда это потом настанет?– думала я, отдыхая от первой половины рабочего дня в своём кабинете за растиранием стоп от шпилек, которые выбрала вместо кед.– Может, пойду я на работу, споткнусь и расшибу лоб, а мои новые кеды будут ждать лучшего момента? И, очевидно, дождутся участи белых тапочек… И, может, этот мужчина станет последним, с кем мне было так хорошо? Разве этого я хочу?»

Сегодня была пятница, а завтра у Заварского день рождения, и я не решила, пойду ли.

Отставив туфли, расстелила колючий коврик и походила по нему босиком. Внутри ворочались сомнения. Я зажмурилась, легла на коврик спиной и, раскинув руки, начала дышать в определённом ритме.

– Что ты сейчас делаешь, дорогуша?– резко поднялась, понимая, что не могу сосредоточиться на дыхании, и сразу ответила:– Сопротивляюсь счастью, как сказала бы Катерина…