Хорошо, что Таня часто оставалась у Олега и у меня была возможность коротать бессонные ночи в одиночку, не оголяя ни перед кем наболевшее в душе. Слегка округлившийся живот прятала под свободными свитерами и такими же туниками. Правда, с нарядом на свадьбу пришлось повозиться. Вместо облегающего фасона, купила легкое, струящееся платье, акцентировав внимание на пока ещё тонкой талии и груди.

Грудь - это вообще отдельная тема. Мало того, что увеличилась в разы, так ещё болела, налившись неприятной тяжестью. Спасибо, хоть тошнота перестала донимать, а то тётя точно бы заподозрила  неладное. Она и так чересчур внимательно рассматривала меня, когда предоставлялся случай. Её пристальное внимание заставляло контролировать каждый вздох, каждое слово, что доставляло огромный внутренний дискомфорт и неудобство, не позволяя спокойно общаться, как раньше.

…Закончив возиться на кухне, вернулась в комнату сестры. Таня поехала к мастеру по маникюру, заодно прихватив и маму. Вздохнула с облегчением. Наконец появилась возможность остаться наедине с самой собой.

В который раз вспомнила похищение и то, что последовало после. Тогда была в таком ужасе, что без пререканий, с ходу согласилась уехать. Была готова на всё. Да и сейчас готова, только не существовать вдали. Не вянуть в неведении.

С Илоной постоянно на связи. От неё в курсе всех новостей. Папу старалась не тревожить по пустякам. После разговора с ним всё изменилось. Стало намного легче. Проще. Теперь я не была наедине со своими чувствами и постоянно ощущала его поддержку. Первые два дня после похищения были самыми сложными. Я решила не таиться и немного рассказать о своем положении.

Сказать, что папа был поражон – ничего не сказать. Хотя он знал всего лишь четвёртую часть. Я открыто поделилась с ним новостью о беременности. Благо, надо мной не учиняли допрос с пристрастием. Он сразу сложил дважды два и сделал выводы. Куда сложнее было объясниться на счёт поездки к маминой сестре. Да, свадьба. Ну и что? Она ведь не скоро. Зачем ехать на целых два месяца, а то и больше?

Помощь пришла неожиданно от самой тёти. Узнав, что я в отпуске (в который меня безоговорочно отправил Егор) она сама настояла на приезде и значительно облегчила дальнейшее мое существование. Вот только и выборы уже прошли, и Егор стал мэром, а меня так и продолжали держать под охранной, ни разу не позвонив и не узнав, как я.

От этого болело сердце, становилось горько. Ведь в ту ночь, когда держал на руках, что-то изменилось в нем. Я чувствовала. И страх его чувствовала. И тревогу. То, как он сжал мое лицо, как прижимал к себе, забывая дышать – сказало о многом.