— Иди ко мне! — позвал он растерянно. — Ложись! Только голая, как раньше! Ну прости меня! Прости!

Клер разделась и легла к нему под одеяло. Невозможно было уместиться на узком ложе, если не прижиматься друг к другу. Жан лег сверху, поцеловал в шею и в щеки. Потом стал ласкать ниже, потерся лицом о горячую грудь. В этот раз он был нежен и чуток. Клер вновь испытала то незабвенное идеальное удовольствие, о котором столько грезила в одиночестве своих ночей. Пьяная от счастья, она целовала, ласкала в ответ. Слова против воли рвались с губ:

— Теперь можно и умереть… Да, я хочу умереть здесь, сейчас… Жан, мой Жан! Прости, я люблю тебя, люблю!

Он неустанно ласкал ее, растворялся в ней. Наконец отодвинулся, едва дыша от усталости. Лег рядом, уткнулся лицом Клер в плечо. Пришла его очередь плакать.

— Тебе грустно? — спросила она сочувственно.

— Я предал память Жермен, предал ее наивную, доверчивую любовь! Она в земле, одна-одинешенька, а я — я ем, пью… И случилось это не сегодня ночью, нет! Я женился на ней через год после того, как получил письмо Бертий. Женился со злости, чтобы отомстить. Я пользовался ею, а ты — ты всегда была тут, в моем нутре, в сердце. Сколько я ни пытался тебя забыть, так и не смог! Теперь ты понимаешь, Клер: я должен уйти! Мне нужно время. Да, время!

— У тебя его столько, сколько нужно. Я подожду, если я тебе еще нужна.

— А, знаем мы эту песню! — Его тон снова стал издевательским, он разозлился. — Ты вышла замуж, как только узнала, что я якобы умер. И теперь найдешь себе мужа — хотя бы того типа, который ищет скелеты. Виктор его зовут? Спорим, что, когда вернусь, ты уже будешь в его кровати?

Клер привстала, склонилась над его лицом. Прошептала, едва сдерживая волнение:

— Ты сам не веришь в то, что говоришь. От Фредерика мне некуда было деться, но и то лишь потому, что я считала тебя погибшим. Жан, если бы ты знал, как я по тебе тосковала! Если бы не Матье, я бы точно наложила на себя руки. На следующий день после свадьбы я чуть не повесилась на ближайшем дубе. Может, и стоило… Зато ты жил бы в покое и согласии с женой и детьми!

Она тяжело дышала, стараясь не заплакать. Он молчал.

— Жан, милый, ты жив! Я люблю тебя, как раньше, и даже еще сильней. Никому другому, слышишь, я теперь не дам к себе прикоснуться! Для меня в этом мире есть только ты!

Молодая женщина прильнула губами к его губам, благо они были так близко… Пытаясь его спровоцировать, прижалась к нему всем телом. Жан поглаживал ее по спине и ниже пояса с пьянящим чувством отрешенности от всего, что не есть Клер.