— Жюстен приехал! — обрадовался Антуан. — Значит, завтра он наверняка приедет с новостями про мою внучку Элизабет и правнука Антонэна!

Ирэн всплеснула руками от радости, счастливо улыбаясь.

— Даже не верится! Жюстен дважды переплыл через Атлантический океан, побывал в Нью-Йорке! — восторженно воскликнула она. — И, конечно же, отправил мне открытку! Отец говорит, почта идет во Францию несколько недель.

— Так и есть, — сказал Пьер. — Мальчики получили открытки, которые Жюстен отправил еще из Гавра, почти три недели назад.

— Значит, скоро получу и я, — со вздохом произнесла Ирэн. — Что ж, мне пора! Когда увидите Жюстена, передайте ему от меня привет.

— Обязательно передадим, — пообещал старый Антуан. — Жиль, сбегай-ка в сарай за фонарем! Мадемуазель Ирэн наверняка боится темноты.

— Вы так добры ко мне, мсье Дюкен! Спасибо!

Молодежь, весело переговариваясь, ушла. Ивонн покачала головой, глядя им вслед.

— Мне так хочется, чтобы они поженились, — шепнула она, опасаясь, что, несмотря на расстояние, Ирэн могла ее услышать. — Она стала бы Жюстену хорошей женой. Ирэн — девушка образованная и прекрасно шьет. Как у нас говорят, у нее пальчики феи!

— Может, она заслуживает мужа получше, чем Жюстен? Вы как хотите, а мне его повадки не нравятся, — возразил Пьер. — Пять лет прожил в роскоши в доме этого мерзавца Лароша, сделавшего такое с Элизабет! Сколько раз мы их видели разъезжающими по окрестностям верхом или за обедом в таверне в Руйяке!

— Но Жюстен ведь ничего не знал! — заступилась за парня Ивонн.

— И ты, Пьер, не все знаешь, поэтому не осуждай его. Если уж я принял мальчика под крыло, то только потому, что сердце у него доброе и душа.

— Как скажешь, папа, — буркнул мельник.

Замок Гервиль, в тот же вечер, в тот же час

Жюстен, открыв глаза, не понял, где он. Было темно, и только откуда-то слева били тонкие лучи красноватого света. В голове шумело, однако он все-таки вспомнил, как Ларош бил его кнутовищем по голове.

«Наверное, я потерял сознание, — подумал он. — Странно только, что раньше не очнулся».

Все тело болело, во рту сохранился острый вкус крови.