— Как прикажете, дамы!

— Спасибо, па, — прошептала Элизабет.

И с облегчением стала смотреть на оживленную толпу, передвигающуюся по обеим сторонам улицы. С постоянным притоком иммигрантов и развитием порта, одного из крупнейших в мире, Нью-Йорк стал самым населенным городом Соединенных Штатов.

«Чего я боюсь? — спрашивала она себя. — Все, что произошло, — не случайность. И у меня есть тому доказательства».

И тут она его увидела — метрах в пятнадцати, под уличным фонарем. Элизабет показалось, что ее сердце перестало биться, — так она разволновалась.

— Па, пожалуйста, сбавь скорость! Это он! Слева, у края тротуара.

Эдвард напрягся, резко утопил педаль тормоза. Припарковался он кое-как и двигатель глушить не стал. Отсюда можно было рассмотреть лицо мужчины, казалось, не замечавшего общего оживления на улице.

— Полицейские плохо делают свою работу, — буркнул он. — Смотри, Лисбет! Возле входа в театр — двое полицейских, но они заняты болтовней. Зачем ловить подозрительных типов? А ведь я подал жалобу в их участок!

Мейбл все слышала. И тоже во все глаза уставилась на обидчика своей дочери.

— Эдвард, что ты собираешься делать? — тихо спросила она. — Если этот тип не продал медальон, есть шанс его вернуть. Сходи и предупреди полицейских!

— Он давно продал медальон, он же золотой, — заявила Элизабет. — Ну и пускай! Па, пожалуйста, едем! Умоляю тебя! Едем домой.

— А воры пускай разгуливают по улицам? Из-за этого мерзавца ты три недели дрожишь от страха, — не дал себя уговорить мистер Вулворт. — Нет, я обязан что-то предпринять!

— Па, я тебя очень прошу, не надо! Не выходи из машины! — молила Элизабет. — Едем!

Сама она не сводила с бродяги глаз, заинтригованная его неподвижностью. Вид у него был отсутствующий, как если бы он затерялся в другой вселенной. Тут Эдвард торжествующе прошептал:

— Полицейские идут в нашу сторону! Я помахал, и один из них заметил! Сейчас перейдут через дорогу, и я попрошу арестовать твоего обидчика, Лисбет! И ты сможешь о нем не думать. Не выходите из салона!

Эдвард вышел на проезжую часть. Мейбл сидела тихо, склонившись над крепко спящим ребенком.

— Ма, если Антонэн проснется, не дай ему встать, — попросила Элизабет встревоженным тоном. — Не хочу, чтобы он это видел.

— Что — это, милая? — удивилась та.

В ушах у Элизабет шумело, к горлу подступил комок. Она размышляла, что ей сделать — или не сделать, — чтобы порочный круг кошмаров наконец разорвался. Дальше события развивались с устрашающей скоростью, не давая изменить то, что было предрешено. В ее жизни так уже не раз бывало.