— Дядя Жан, мы должны молиться. Он мог умереть в скорой или по прибытии в больницу.

— Не отчаивайся, племянница! Если твой отец держался столько лет, живя в ужасных условиях, то не затем, чтобы сейчас умереть! Монахини в этом заведении, как я понял, считают его душевнобольным? Вот это может оказаться непоправимо, так что особо и не радуйся.

Французская больница на 34-й улице

У Элизабет дрожали руки, когда она попыталась рассчитаться с водителем такси. Этим занялся Жан, оставив ему щедрые чаевые.

— Скорая уже уехала, — сказала она.

— И что с того? Они добрались намного быстрее нас. Я здесь бывал, примерно полгода назад. Навещал одного матроса, ирландца, с которым познакомился на набережной. Бедняга упал с погрузчика. Теперь эта больница принимает пациентов со всего города. Подумать только! Я мог пройти мимо брата, если это и вправду Гийом, и даже на него не глянуть!

Они постояли перед восьмиэтажным зданием из кирпича и камня. В некоторых окнах еще горел свет.

— Идем, Элизабет, — сказал Жан, у которого сердце грозило выпрыгнуть из груди.

В вестибюле их встретила сестра Бландин. Задержалась взглядом на лице молодой посетительницы.

— Добрый вечер, сестра! Мы уже встречались. Недавно мне стало плохо на улице, и вы мне помогли.

— Я помню. Что привело вас к нам сегодня?

— Это мой дядя Жан Дюкен, и мы хотели бы узнать, что с пациентом, который пострадал в аварии на Бродвее. Вы зовете его Мартеном.

— Которого вы так боялись? Позвольте спросить, почему его судьба вас так интересует?

— Племянница стала свидетельницей трагедии, — сухо пояснил Жан, которого безмятежность монахини раздражала. — И мы пришли узнать, как себя чувствует раненый.

— Похвальное намерение, хоть меня это и удивляет, — отвечала сестра Бландин. — Сейчас Мартен в операционной, его осматривают врачи. Советую вам вернуться сюда завтра или позвонить.

— Я буду сидеть тут, сколько понадобится! И дядя Жан тоже. Здесь, в вестибюле! — постановила Элизабет. — Сестра, ваше время ценно, и я не стану донимать вас рассказами о своем прошлом. Но я уверена: этот человек, Мартен, — мой отец, мой папа, который исчез из моей жизни, когда мне было всего шесть лет. В тот день в Бронксе на него напали бандиты. А этот вот мсье — его родной брат, я привела его сюда, чтобы развеять последние сомнения.

— Племянница все верно говорит, — кивнул Жан. — Мы ночь просидим на вот этой банкетке, если понадобится!