- Когда ты в моем доме, девочка, других радостей мне не надо, - отвечал старик, гладя ее по щеке.
Ничего больше в этот день Элизабет не узнала. В замок она вернулась раньше Гуго Лароша и, встретившись с Жюстеном, поджидавшим ее в условленном месте, держалась отстраненно и не пыталась завести с ним разговор. Она оставила его расседлывать Перль под предлогом ужасной мигрени. И когда Мадлен с мрачным видом преградила ей путь в коридоре первого этажа, девушка только раздраженно от нее отмахнулась.
Минута - и Элизабет заперлась на ключ в своей спальне, предварительно попросив Бонни уведомить бабушку, что ужинать она не хочет.
- Отдыхайте, мадемуазель, - посоветовала ей гувернантка, принесшая из кухни чай с печеньем. - Вы поставили меня в затруднительное положение: я-то всем говорила, что вы весь день пробыли у себя, и тут вы заходите в дом через парадный вход, да еще и в амазонке! Мсье Ларошу непременно донесут, что вы его ослушались.
- Пускай доносят, Бонни, - отвечала Элизабет, откидываясь на подушки и укрываясь по грудь мягким одеялом. - Я его не боюсь.
Голос у нее дрожал. Внезапно девушка бросилась своей верной Бонни на шею и разрыдалась.
Замок Гервиль, в тот же вечер
Стоя у окна кухни, Мадлен от нетерпения переминалась с ноги на ногу. Нельзя было пропустить возвращение того, кого она величала «хозяином» перед остальной прислугой и «дьяволом» про себя, памятуя о его суровости и жестокосердии.
«Если Жюстен не пришел есть суп, значит, старый дьявол еще не явился! - думала она, зло сверкая глазами. - Ну конечно, конюх - он ведь обязан дожидаться хозяина, стоя навытяжку, в любой час дня и ночи! Но только скоро все изменится. Очень скоро!»
Наконец со двора донесся цокот копыт. Притаившись за занавеской, Мадлен смотрела на всадника, который держался в седле очень прямо, горделиво запрокинув голову. Парк накрыли синие сумерки, поэтому Жюстен с фонарем в руке вышел из конюшни Ларошу навстречу.
- Моя новость хозяину не понравится, - пробормотала она, радуясь возможности насолить Элизабет.
Жермен, которая как раз перемывала редиску и салат-латук, в тревоге покосилась на старика Леандра, который уже сидел за столом. Садовник набивал трубку. День выдался утомительным, и ничего, кроме курева, его в данный момент не интересовало.
Алсид укладывал поленья возле огромной кухонной дровяной печи.
- Слушайте меня все! Из кухни - ни ногой! - распорядилась Мадлен. - Я скоро вернусь. Жермен, накрой на стол!