Но снились мне не война и не ужасы наших испытаний. Возможно, дело в мягкой кровати или в возможности помыться перед сном, вернувших меня в утраченную реальность прошлой жизни, что ассоциировалась с безопасностью и покоем, но снилась мне нежность.

Снились большие сильные руки, обнимающие плечи и плавно гладившие спину. Снились губы, на жаркие поцелуи которых я отвечала с не меньшим пылом. Мои пальцы путались в его волосах, его – в моих. И что удивительно, когтистость Кина не наносила никакого урона моей шевелюре, в то время как я умудрялась лишить мужчину пары-тройки волосков. Да, в сравнении с ловкими движениями эдаити мои были неуклюжими и замедленными. Впрочем, именно это зачаровывало Кина, заставляя расширяться его зрачки, а дыхание прерываться.

Мы молчали, полностью погрузившись в сонную негу, сосредоточившись друг на друге. Когда я медленно-медленно, умирая от желания прикосновениями передать всю переполняющую душу нежность, ласкала плечи и скулы Кина, он переставал дышать, замирая, словно вслушиваясь в каждое касание, впитывая в себя тепло моих рук, моего тела…

Потребность избавиться от одежды нарастала – нам все мешало, раздражая надуманностью преград и неуместностью. Хотелось максимума ощущений, абсолютного поглощения, порабощения тел друг друга.

Одно дело – видеть, и совсем иное – ощущать. Прикрыв глаза, забыв о существовании чего-то еще за пределами нашего крошечного мирка, вновь и вновь встречаясь губами, мы знакомились заново. Такими тела друг друга мы не знали, запечатлевая в памяти каждое крошечное ощущение, малейший изгиб, ту радость, что сполохами расцветала в душе, стоило чувству единения усилиться.

Не было мыслей. И не было сомнений. Я вообще была не в состоянии думать, чувствуя, осязая и практически поглощая тело Кина, сантиметр за сантиметром исследуя его ладонями.

Губами, лбами, грудью и бедрами – сомкнувшись всем, чем возможно, сплетясь руками и ногами, мы вели безмолвный диалог. Учили наши тела чувствовать друг друга, учили спасать друг друга, одновременно умирая от обоюдного голода, желания и вожделения.

Добыча? Именно…

Сейчас Кин был моей самой желанной добычей, а я стала хищницей, неумолимо поглощавшей его тело, волю и разум. Ни кусочка, ни вздоха, ни взгляда, ни поцелуя не готова была оставить другим. Дикая жадность и всеобъемлющий голод накрыли с головой, каждая клеточка тела вопила: «Мой!»

Плохой или хороший, значения не имело. Я тоже не искала в себе достоинств, не стремилась оценивать недостатки. Мы просто были собой и дышали друг для друга, открывая совершенно новую страницу жизни. Жизни, где мы понимаем друг друга без слов, где желание важнее необходимости, где все угрозы и опасности отложены до момента, пока мы наконец не разберемся в себе. Друг в друге… И поймем, почему так важно идти до конца.