– Мужчина и женщина объединяются ради появления новой жизни, – напомнил он мне вчерашний вывод. – Все изначально устроено так, поэтому тела отличаются, а мужчин и женщин тянет друг к другу. Мы теперь тоже материальны, значит, и наши жизни не бесконечны. Но у нас могут появиться дети…

– Это доподлинно неизвестно, – попыталась прервать Кина, но он был категоричен:

– Известно! И ты думала об этом, я только сегодня ночью понял те твои мысли: нас не просто так создали разными, с телами мужчин и женщин. Значит, способность к появлению детей у нас лишь вопрос осознания и желания. А если мы объединимся с живущими тут людьми, то наши дети смогут стать частью мира этой планеты. Полноценной частью!

– Когда ты говоришь «наши дети», – сорвалась я с кровати, потрясенная внезапной догадкой, – то подразумеваешь общих детей?! Общее потомство людей и эдаити?!

– Да.

Кровь ударила в голову, зашумев в ушах. Ничего, кроме своего зашкаливающего пульса, я сейчас не слышала.

– То, что сегодня было… эксперимент? Попытка проверить эту дикую теорию?

– Нет.

Кин протянул руки, стремясь снова обнять. Но меня трясло от ужаса и отвращения, в голове все еще звучали его слова. Чувствовала себя лабораторной мышью…

Доверие? Вот уж насмешка судьбы!

– Троя, почему вы так мыслите? Сразу думаете о худшем варианте из возможных? – Кин все же поймал меня в кольцо своих рук. – Что было сегодня? Я послушал тебя и решил довериться своему телу. Тогда и сознание прояснилось, понял: все просто. Я доверяю тебе, поэтому сделаю все так, как ты захочешь. Поэтому и пришел. Я слышу твои желания. Еще я понял, что они совпадают с моими. Дети тут ни при чем.

– Дети ни при чем? – Я начала остывать.

– Да, – твердо повторил Кин. – Конечно, вопрос детей интересен, мы вчера все им заинтересовались. Но прежде его надо обдумать, а сейчас на это времени нет.

– Обдумать…

Сглотнув, решила, что и мне, прежде чем злиться, стоило бы как следует поразмыслить. Хотела бы я нашего общего ребенка? Конечно, если абстрагироваться от необходимости выживать на смертельно опасной планете. Это означало бы, что я окончательно выбрала сторону эдаити, сторону Кина…

– Нет. Никаких детей, – вмешался он сам, вновь реагируя на мои мысли. – Если я исчезну, не выбирай другого мужчину, чтобы объединиться для ребенка. В сравнении со мной всякий будет ужасен, ведь я совершенен. И помни, такой ребенок будет обречен на деградацию.

Совершенен?! Я опешила: кое-кто сегодня вволю наслушался моих восторженных мыслей в свой адрес. Со вздохом попыталась исправить впечатление: