Не узнаешь, пока не попробуешь.

Андрей замешкался, глотая пар. Вместо кожаной куртки он надел теплое пальто, но стылая земля все равно брала свое. Утром на траве будет иней.

Других точек не было. Со строением одна, не считая банка… Нужно штурмовать дом или отказаться от идеи. Это возможно. Сам заляжет на дно, а Лена улетит с дочкой…

Он прикусил кожаную перчатку.

Лене он не поможет, если его застрелят сейчас.

Но заляжет на дно или погибнет — исход для Лены один. Подождет и улетит в Турцию. А вот он… Как будет жить? Затихарится, как крыса, навсегда упустит возможность другой жизни.

Жизни, которую он вел раньше, до тюрьмы. Хотя бы как в то время, когда его личность была скрыта, а в распоряжении властей не было отпечатков пальцев и биообразцов. Последние годы он так хреново жил и себя чувствовал, что этот шанс казался единственным проблеском в полной никчемности. Без него нет будущего. А то, что светит — зачем оно ему надо?

Кольцо под перчаткой мешало стрелять — цеплялось.

Он положил «винторез» плашмя, снял перчатки и надел обручальное кольцо на другую руку. Было странно работать с ним. Непривычно, что женат.

А когда-то говорил Дине, что не забудет ее.

Не забыл, конечно. Ничего не забыл. С Диной оставил часть своей жизни. Дина его сердце забрала, а она — исцелила.

Не так, как другие девчонки.

Дала себя любить. Любила в ответ — открыто и нежно. Без страха. Не упрекая за темное прошлое. Несмотря на боль. На сигареты по ночам.

Невзирая ни на что.

Он привязался к ней, как привязываются к ребенку. Она была одна. Дина без него бы не пропала. У нее был ее мудак. У Лены никого не было. Нежная и слабая — в нее только за это можно влюбиться. Она теперь с ним. Разделила его путь. Родила, не спросив, ребенка. И теперь она с ним.

— Со мной, — пробормотал Андрей, выцеливая лицо противника.

Из пальцев исчезла дрожь, с которой он забивал в магазин патроны.

В магазине их семь. Хватит для любых целей.

Семь — всегда достаточно.

Он вдохнул стылый осенний воздух. С выдохом потянул спусковой крючок. Пар заклубился перед лицом и скользнул по гладкому прикладу. Он за каждую из своих любовей стрелял по разному. За Оксану — с мыслями о возмездии. За Дину, за ее тело и рай, что она обещала, с решимостью. Теперь за Лену — потому что так надо, за ее любовь и ребенка… За ее счастье и жизнь.