Глава 104

До гостиницы добрались в полном молчании. Хотя обсудить и было что, только все пребывали в очень взвинченном состоянии. Альберт Романович так вовсе лежал в кресле, невидящими глазами уставившись в окно. Мне даже стало его жаль немного: за считанные минуты лишиться сразу четырех человек, с которыми был давно и хорошо знаком! Возможно, с кем-то из них он даже дружил, а теперь все остались там, в расстрелянном зале, в лужах крови.

Лишь один он чудом выбрался оттуда. Хотя почему чудом? Вон оно сидит, за рулем, ведет машину. Японец Горо. Рядом, постоянно озираясь и глядя по зеркалам заднего вида, расположился Сэдэо с пистолетом в руке, снятом с предохранителя, готовый открыть ответный огонь в любую секунду.

Вот благодаря кому мы втроем до сих пор живы. В том числе Кеша, которая до сих пор бледна, однако самообладания не потеряла. Смелая оказалась девчонка! Пока едем, я попросил её позвонить Косте и сказать, что всё в порядке, она навестила Максим в больнице, та идет на поправку, хотя и медленно. Ну, а теперь возникли неотложные дела, нужно с ними будет разобраться.

– Он не поверит, станет волноваться, – заметила Кеша, когда я предложил ей так и сообщить Косте – «неотложные дела».

– Слушай, а кем ты вообще работаешь? – спросил её.

– Веб-дизайнером, – ответила Кеша. И добавила с нескрываемой гордостью. – Сама на себя тружусь, без начальников. Арендую маленький офис, чтобы никто не мешал работать, и там зависаю.

– Вот Косте и скажи, что у тебя срочный заказ, и тебе понадобится пару дней потратить на его выполнение, – предложил я. Кеша так и сделала, что дало ей возможность выиграть время. Правда, брат всё равно оказался недоволен. Но ничего, потерпит. Главное, что сестру отпустил, не задавая лишних вопросов.

Потому в гостиницу мы прибыли вместе. Японцы отправились в номер с Альбертом Романовичем, чтобы по-прежнему держать его на виду (он был в каком-то заторможенном состоянии, как бы не натворил глупостей), мы с Кешей остались в номере вдвоем. Приняли по очереди душ, заказали ужин, насытились, а после завалились спать, почувствовав жуткую усталость.

Я проснулся через три часа, когда на улице уже стемнело. Кеша продолжала спать, разложившись на другой половине кровати. Там, где совсем ещё недавно лежала Максим. У меня защемило сердце. Как она там, моя хорошая? Надо бы узнать, но как? Всё, что я могу, это набрать номер отделения реанимации, в котором она теперь лежит. Ну, пусть хотя бы так. Звоню, и усталый голос медсестры спрашивает, что мне нужно.

Задаю вопрос о Максимилиане Альбертовне, и девушка привычно спрашивает, кто интересуется. Отвечаю, что я сводный брат, Александр. «Она по-прежнему в реанимации, но от аппарата искусственной вентиляции лёгких её отключили – начала дышать самостоятельно», – сообщает медик, и я благодарю её, улыбаясь. Разговор прерывается. Ах, Максим! Ты жива, ты дышишь сама, моё солнышко. Такие, казалось бы, простые вещи, но сколько в них смысла, когда ты пережила стрельбу в упор!