С чем я его и поздравляю.

Ничего не отвечаю и листаю меню. Ну и цены! Кому-то деньги девать некуда явно.

Альберт переключается на маму, и они говорят о работе. Мне скучно, лезу в телефон. Из-за переписки с подругой Диной пропускаю «явление Христа народу».

Очнулась только тогда, когда увидела плюхнувшееся напротив тело. Поднимаю глаза и встречаюсь ими с двумя льдинками, которые меня тотчас морозят. «Папа» начинает нас знакомить.

— Сынок, с Оксаной Александровной ты уже знаком. А это её дочь — Эля.

Змеевский младший скользит взглядом сначала по моему лицу, а затем по груди. На рефлексе прижимаю к себе руки, чтобы защититься от пронизывающего взгляда.

— Очень приятно, — выдавливаю из себя и отвожу глаза.

— Эля, — задумчиво говорит Артем, — где-то я тебя видел уже.

Пожимаю плечами и отвечаю:

— Вряд ли. Мы не пересекались.

Он явился в ресторан в черных джинсах и кожаной куртке. Отец поморщился, осмотрев его одежду, но и слова не сказал.

Мне волнительно. Потому что он продолжает нагло меня рассматривать. В отместку смотрю на него. Модная причёсочка, соболиные брови, острые скулы и четкий контур губ. В жизни он ещё смазливее, чем на фото. Вздергиваю брови, пытаясь донести до него месседж: «Да отцепись ты уже от меня!»

Официант приносит тарелки с едой, и к счастью, будущий родственник переключается на еду.

— Через неделю свадьба, — напоминает Альберт Камоевич. — Дети, вы уже взрослые, поэтому попрошу всего один раз: никаких выкрутасов. Это касается тебя, Артем, — смотрит на сына со значением. — Там соберутся очень важные люди. В Эльвире я уверен, она нас не опозорит.

Приятно, конечно, но весьма опрометчиво…

— А во мне значит не уверен? — хмыкает сынок.

— Я купил тебе смокинг. Чтобы никаких кожаных курток и джинс. Ни сигарет, ни алкоголя, ни тем более, твоих дружков. Надеюсь, я ясно выразился?

— А дома нельзя было сказать это тет-а-тет? — злится Артем.

— Я тебя не вижу дома, — ворчливо отвечает отец, — где ты пропадаешь ночами?

— Вот только не надо лекций, — закатывает глаза.