— Ну, что ты, дедушка! Это ведь я не захотела уезжать в Америку. Что мне там делать? — девушка встала из-за письменного стола, подошла к самому любимому своему родному человеку и крепко обняла его, вдыхая аромат лавандового ополаскивателя, что исходил от его клетчатой фланелевой рубашки.

Пять лет назад родители Поли на волне карьерного роста Григория Вениаминовича и резко изменившихся финансовых возможностей переехали жить в Америку, обзавелись престижной недвижимостью и стали развивать свой медийный бизнес. Девушка отказалась ехать с родителями, не пожелав оставить школу, немногочисленных друзей и престарелого дедушку, который хоть и держался довольно бодро для своих лет, но всё же с трудом бы перенес разрыв со своим семейством. После смерти любимой жены, с которой он прожил в браке больше сорока лет, мужчина ещё больше привязался к единственной внучке, внешне так похожей на его милую Машу.

В тот момент, когда Полина на семейном совете объявила о своем решении остаться с дедом, девушке показалось, что все вздохнули с облегчением: и Григорий Вениаминович, для которого одинокая жизнь в большой четырехкомнатной квартире была хуже смерти, и родители, которые оставляли главный источник своего финансового благополучия в надежных руках дочери. Да, и сама Поля была рада, что остается. Мысль о том, чтобы уехать на новое место и заново обустраивать свою жизнь, заводить знакомства, снова и снова рассказывать о своей проблеме, вызывала у неё спазм желудка. И хоть головой она понимала, что там, в Америке, с её прогрессивно развитой медициной и толерантным, а точнее пофигистким отношением ко многим вещам, ей могло бы быть лучше, сердце девушки замирало от одной мысли о том, что ей нужно навсегда покинуть родной любимый город и страну. К тому же здесь оставался дедушка, а он ей был ближе матери…

Нет, на своих родителей Поля не обижалась. Просто они были такими. Нельзя же винить дерево за то, что оно дерево. Или просить его не быть деревом. Это по меньше мере глупо.

Она ещё с детства помнила бесконечные скандалы и ругань родителей, упреки матери в безденежье и вечные командировки отца, который любой свой загул или рыбалку с приятелями прикрывал долгом службы. Григорий Вениаминович давно махнул на сына рукой и перестал взывать к его совести. Он сделал для него все, что мог по тем временам: своё жилье, теплое местечко в милиции, служебная машина, дача… Но всего было мало, деньги куда-то испарялись, на работе все кругом были «козлами и недоумками», не ценящими доставшееся им сокровище… и жилье было не то: маленькое, неуютное, в плохом районе…