Объездная дорога, подземная парковка, тамбур, лифт, бюро.

Этот маршрут привычен, я им езжу почти два месяца, и никаких отклонений с выбранного пути.

Даже преступники, которых я выгораживаю, даже они не скрывались от ментов так, как это делаю сейчас я.

Избегаю любых пересечений с семьей, ведь моя семья дома, ждет меня.

Два месяца прошло - я могу так провести и год.

Я думал.

Но сегодня в моем распорядке появился новый лишний элемент.

Машину брата заметил сразу.

Стоит на парковке, на моем месте.

Охрана не должна была его сюда пускать и на пушечный выстрел.

Но Николас здесь, сидит в тачке и сощурившись смотрит на меня.

Останавливаю машину и еще несколько секунд барабаню пальцами по рулю, принимая решение. Потом открываю дверь и ступаю на бетонный разлинованный пол.

Николас тоже выходит, он выглядит, как человек, которому некуда девать деньги, на пальце нет обручального кольца, зато куча золотых печаток, на шее висит толстая золотая цепь.

Он вырядился в шубу. В брюках и распахнутой шубе на голое тело, и это в середине апреля - младший брат похож на экспрессивную, скандальную, капризную звезду.

Я помню. Этот вызов. Николас кучу раз попадал в аварию, дрался так, что в больнице валялся с переломами, пил так, что таблоиды с ума сходили и неделями полоскали нашу фамилию.

Его подростковый бунт затянулся до двадцати пяти лет. А потом брат открыл свою студию, стал одеваться скромнее, вести себя тише, единственное из прошлого, что его увлекать продолжало - женщины.

А потом мама поставила семью перед фактом, что выходит замуж.

И появилась Алиса.

- Где она? - никаких предисловий, брат идет на меня, его шаги в тяжелых ботинках гулким эхом разлетаются по пустой парковке.

- Я уже говорил, - смотрю на него и у меня дежавю, каких-то два месяца прошло, а младший из бизнесмена и семьянина превратился в прежнего бунтаря, с которым никто не мог справиться. - Алиса со мной. У нас все нормально. Ты же сам разговаривал с Викой. Подружка подтвердила, Алиса сама в мою машину села, я ее силой не тащил.