– Не обращать? А если бы тебя какой-нибудь умалишенный пробовал бы копировать? Что бы ты чувствовал?
– Меня невероятно трудно копировать, – заявил мой Нарцисс без зазрения совести. – Я бы чувствовал, как мне смешно от этого. Как думаешь, меня смогли бы заменить, Бурундучок?
– Незаменимых людей не бывает, – вспомнились слова Сталина.
– Но есть такие, замена которых чревата, – мигом нашел, что ответить, Дэн.
– Смерч, послушай, твоя малышка Князь… – Я не выдержала и добавила обычное: – Гоблинов меня копирует, потому что…
– Потому что? – подбодрил меня парень. – Потому что?
– Потому что любит тебя, – как на духу выложила я.
Дэн сначала замолчал – в телефоне я услышала лишь его тихий вздох, а потом он набрал воздух в грудь и весело засмеялся. Сказал, что я настоящая сочинительница. Добавил, что мне нужно думать не о таких глупостях, а о стоящих вещах. Например, о нем. Говорить, что я и так о нем постоянно думаю с недавних пор, я не стала. Но то, что Смерч так резко отверг мое предположение, которое вот-вот грозило вылиться в правдивую реальность, меня насторожило. Почему он так верит словам Оли? Может быть, тогда, в парке, мне не стоило поступать так опрометчиво и следовало бы послушать его рассказ о прошлом с этой сестричкой Князя, Инной, которая меня раздражает сейчас почему-то не меньше, чем одногруппница.
Но нет, жалеть о прошлом – не мое!
– Лучше расскажи про английский. Я ведь волновался, – укоризненно добавил тем временем молодой человек.
Я вяло рассказала об «автомате» и билетах, не понимая, почему и Сморочок защищает эту идиотку с зеленой кожей, и злясь.
– О, да. Это сработало. Мой Бурундучок получил автоматом четверку? – обрадовался на том конце провода Дэн. – Да ты умница. Правда, умница. Ну-ка подтверди, что ты умница? Давай-давай, раскрывай свой прелестный ротики говори: я – умница.
– Ага, я умница. Умница… Это ведь ты помог, вот я и сдала. И не только я.
Я хотела рассказать ему про сюрприз, запланированный на завтра, но промолчала. Денис такой замотанный в последнее время, что сюрприз ему не повредит. Мне кажется, что все же приятные неожиданности он любит – есть у него в душе что-то этакое, что постоянно требует экстравагантности и веселья. Это заставляет его переставать думать о своих тайных, мало кому ведомых проблемах. Хотя мало кто замечает в нем усталость – все, очаровываясь Смерчем, прежде всего видят в нем задорность и обаятельную жизнерадостность. Они не обращают внимания на усталый взгляд синих глаз. Они замечают их необыкновенный редкий цвет, миндалевидную форму, длинные ресницы, а самые внимательные – едва заметные морщинки-лучики, сбегающие от уголков глаз – такие часто бывают у тех, кто много и часто смеется.