Ольга и ее мама, которая на эти слова только царственно кивнула, прошли в холл трехэтажного роскошного комплекса, где их тут же встретили и вежливо препроводили за свой столик в огромный, ярко освещенный зал, где, собственно, и должен был проходить благотворительный вечер.

Девушка все-таки решила прийти на бал «Ночь жизни». Не потому что хотела развлечься – для этого она отправилась бы, как и всегда, в хороший клуб или бы просто напилась (правда, сейчас ей этого совершенно не хотелось), и не потому что желала порадовать своим поступком маму. А просто потому, что Оля понимала: ей нужно что-то делать, как-то двигаться, получать новые эмоции и впечатления – пусть даже самые мизерные, в общем, ей нужно не застывать ледяной шахматной фигурой на черно-белом клетчатом поле своих проблеме. Благотворительный бал – крохотный повод отвлечься от грустных мыслей хоть на несколько часов. Или хотя бы на час. Ведь не думать о плохом целый час – это отличный результат.

Плохое сейчас для девушки, прежде всего, было связано с Димой и с его решением. Ольга понимала, что он чувствует, и ее интуиция, которую светловолосая девушка никогда не признавала, больше доверяя логике, подсказывала, что любимый парень мечется и не знает, что ему сейчас делать и как быть. И единственное, что может ему сейчас помочь – это время. А если не время, то, быть может, что-то необычное: резкий внезапный толчок, который подтолкнет его к действиям. Ольга давала Чащину это время, и сама пыталась сделать так, чтобы все эти дни ожидания пролетели быстрее. На то, что в их жизни произойдет что-либо внезапное, то, что сумеет заставить его передумать, она не надеялась.

Князева оглядывалась по сторонам в поисках знакомых лиц. Людей вокруг было уже достаточно: все красивые, элегантные, ухоженные, с бокалами искрящегося шампанского в руках и с дорогими украшениями на шеях, пальцах, запястьях, в ушах. И добрые восемьдесят процентов этих украшений, к слову сказать, составляли бриллианты самых разных огранок, оттенков и карат. В ушах у Ольги тоже были бриллианты – не слишком большие и вызывающие, как, к примеру, у ее матери, направо и налево посылающей слова приветствия и кивки, а по-девичьи скромные и очень милые. Раньше эти серьги принадлежали Инне – подарок родителей на шестнадцатилетние (Ольга тогда затребовала какую-то невообразимую фирменную сумочку). Вместе с серьгами Инне подарили точно такое же колечко, и оно было на ее указательном пальце в ту самую роковую поездку по морю. С этим кольцом она погибла, и с ним же ее и похоронили. А Ольга берегла серьги, считая, что раз одна часть целого комплекта у нее, а вторая – у сестренки, значит, между ними есть еще какая-то связь – не просто духовная, а материальная. И это для нее было крайне важным.