Запрокидываю голову.

По ее щекам текут слезы. Целая река слез. И все равно она улыбается. Пытается остановить потоп, но улыбается - широко и открыто.

Поднимаюсь, тянусь к ее губам, соленым от слез. Слизываю эту влагу, пью ее. Покрываю поцелуями ее щеки, глаза, снова возвращаюсь к губам. Она отвечает - порывисто, с придыханием, цепляется в мою спину, комкает в кулаках ткань футболки.

Одним скользящим движением запускаю руки под ее белоснежную шубку - и та сама собой сползает с изящных плеч. Успеваю подхватить ее и тоже отправить на импровизированный диван.

Ее губы такие мягкие и податливые, а дыхание такое сбивчивое, что в моих джинсах уже полный пиздец - настолько налился кровью член.

— У тебя есть спиртовые салфетки? – знаю, что вопрос абсолютно стопроцентно идиотский и вообще не к месту, что могу им все испортить, но должен его задать, потому что так нужно. Иных причин нет.

Вера хмурится, тяжело дышит и точно хочет спросить, не долбоеб ли я? Или просто поставить меня в известность об этом замечательном факте. Но все же тянется к диванчику, лезет в сумочку и через мгновение достает упаковку салфеток. Быстро вытаскиваю одну и тщательно, но быстро протираю руки.

И снова к ее губам. Провожу по ним языком, чуть покусываю, чтобы потом аккуратно раскрыть ее рот и просунуть туда язык – и тут же убрать. И снова, но уже глубже, и снова обратно. Я как будто трахаю ее языком в рот. И Планетка каждый раз коротко выдыхает, когда я вхожу в нее, и словно бы разочаровывается, когда выхожу.

А потом я резко разворачиваю ее спиной к себе, толкаю на зеркало. Вера опирается на него руками, и теперь уже она запрокидывает голову. Прикусываю мочку ее уха и чувствую, как по телу моей любимой женщины снова пробегает дрожь. Но теперь уже значительно более ощутимая, чем прежде.

Ударяюсь пахом в ее задницу - и Вера тут же отвечает движением навстречу, трется об меня – и я, кажется, снова готов кончить, как школьник.

Будь на ней платье, все оказалось бы намного проще. Мои руки забираются под ее спортивную кофту, скользят по плоскому животу, поднимаются выше, накрывают грудь. Планетка дергается, с ее губ срывается отчетливый стон.

Снова прикусываю ее за мочку уха, зажимаю в зубах и немного тереблю, точно доберман, вцепившийся в вожделенную добычу.

— Нас точно выгонят, если будем сильно шуметь, - шепчу ей - и Вера порывисто кивает.

Она будто нарочно трется задницей о мой пах – и мне даже приходится немного отстраниться, иначе все мое желание так и останется в штанах мокрым пятном. Но я тоже не остаюсь в должниках – кусаю ее за шею и одновременно подлажу руками под тонкий лифчик.