Шумно выдыхаю и с отвращением смотрю на руки, испачканные грязной бутафорской кровью, которую Лана заказала в магазине для Хеллоуина. На упаковке было написано, что она легко отмывается. Надеюсь, что это так. Вообще-то я предложил разбить Андрюше нос по-настоящему, чтобы не я один, как идиот, ходил с пластырем на пол-лица, но девчонки меня переубедили, заверив, что разницы в визуальном эффекте не будет. Ангелы-хранители, блин, но я им благодарен. Основной смысл гранд-финала не месть, а завершение истории для всех участников.

– Может, уже развяжешь меня? – дрожащим голосом выдавливает Андрюша.

– Не-а, еще посиди.

– Я замерз!

– Дыши чаще.

– Мы ведь договорились!

– Да, я тебя не бью, а ты молчишь. Эти условия соблюдены, а договора о том, что я тебя отпущу, не было.

– Елисей!

– Ого, ты мое имя знаешь?! Я тронут до глубины души! – смеюсь я.

– К чему весь этот цирк? Я выйду отсюда командующим гимназии, а ты балаболом!

– Это мы еще посмотрим.

– Ты правда веришь, что они одумаются? Что война закончится? – с насмешкой спрашивает Андрюша.

Снова здоро́во! А ведь я собирался развязать его после фотосессии. Молча направляюсь к рюкзаку, что лежит в небольшом шкафу, чудом дожившем до сегодняшнего дня. Вытаскиваю упаковку влажных салфеток и принимаюсь оттирать красную жижу с рук.

Закончится ли война? Я не знаю, никто не знает. Все будет зависеть от того, насколько ребята, что с нами учатся, смогут напрячь мозг. Насколько происходящее шокирует их.

– Слушай, Ли, я тебя понял. Я… я был не прав. Мы можем…

– Да плевать мне, что ты там понял, Андрюш. Дело не в тебе, и я не собираюсь с тобой договариваться. Мы оба знаем, что без пацанов за спиной ты ничего из себя не представляешь. Можешь сколько угодно рассказывать, какой ты крутой, но… ты уже проиграл. Даже когда вскроется, что все это было шоу, как ты объяснишь дружкам свою роль в нем? Скажешь, я тебя заставил? Угрожал? Ну о’кей, и что дальше? Командующим будешь? Разве что командующим курятником. У тебя кроме широких глаз и славы твоего брата нет ничего. Как ты спишь-то на мокрой подушке каждую ночь?

Андрюша замолкает, слышу лишь его гневное дыхание. Видимо, ему тоже не нравится правда. Достаю из кармана рюкзака картонный листок с подготовленной надписью и черный перманентный маркер. Возвращаюсь в центр комнаты, забираю из ящика телефон и останавливаюсь перед Андрюшей, чтобы задать еще пару вопросов и проверить свою догадку.

– Откуда у тебя голосовые записи? Советую сразу говорить правду, если не хочешь сидеть здесь до утра.

– Мне прислал их парень из вашей школы, – устало отвечает Андрюша, даже не сопротивляясь. – Он уже давно сливает мне всю информацию, но я не знаю ни имени, ни фамилии.