Прощай, ангел.

Я вышла из комнаты на дрожащих ногах. Думаю, мое состояние в тот момент, не поддавалось никаким описаниям. Очередная внутренняя истерика, новый удар.

Снова осознание того, что я как всегда сделала свои поспешные выводы, и осудила Кая за то, что он не совершал.

Я хотела немедля сесть в машину к Джейме, отправиться домой, и залить в себя бутылку красного вина, но и тут мне помешали.

— Иди сюдааааааа, — хриплый, зловещий шепот. У меня сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда увидела женщину посреди коридора. Женщину, что подарила мне целый мир в лице одного человека. Мать Кая.

— Иди сюда, дорогая, — шепот перестал казаться зловещим. Болезненный, отчаянный. Но были в нем нотки нежности по отношению ко мне.

— Вы меня помните? — от переизбытка эмоций, я совсем растеряла страх. И пошла к Ханне, что скрылась за дверью, украшенной искусной резьбой.

Когда я вошла в комнату Ханны, она сидела на кресле. Приятная и уютная комната. На столике — книжки в стопочке, повсюду цветы. На полках расставлены фотографии… Кая. В основном, Кая. В глаза бросились еще две фотографии, на которых изображена семья: Ханна, Уилл… и два маленьких карапуза у них на руках.

Слезы вновь подступили к глазам. Я, наверное, самое плаксивое создание на свете.

— Я тебя знаю, доченька. Садись, — женщина пригласила меня в соседнее кресло коротким кивком. Выглядела она лучше, чем прежде. В глазах по крайней мере, появилось что-то похожее на жизнь. Волосы заплетены в толстую косу. Лицо покрыто глубокими морщинками… сколько же ей лет?

— Жалкое зрелище, да? — а вот губы Ханны накрашены, ногти покрыты изящным французским маникюром. Стильный брючный комплект обволакивал тонюсенькую фигуру женщины.

— Нет, что вы…

Мы молчали минут десять, разглядывая друг друга.

— Он часто приходил ко мне, во время моих приступов. Думал, я его не слышала. Но он мне все про тебя рассказывал, — наконец произнесла Ханна, и я увидела слезинку, скатившуюся по ее щеке. О Боже… она плачет! В случае с Ханной Стоунэм, слезы — причина для счастья. Значит… она жива.

— Кай. Мой особенный мальчик, — она разглядывала меня словно под микроскопом. — Он всегда делился со мной жизнью. Но из-за своего состояния, часто, так и не дожидался ответа. Но я знала все о нем. Слушала. Не могла принимать участия в жизни сына, потому что… сложно объяснить. Я и не заметила, как пролетели эти годы без Уилла…

— Может быть, мне позвать кого-нибудь? Вы хорошо себя чувствуете?

— Да, милая. Я иду на поправку, — женщина натянуто улыбнулась. — Теперь, когда я узнала, что Коул жив, я пытаюсь прийти в себя.