— Тебя не касается.

— Из-за ребенка?!

— Карина, мы расстались. Навсегда. Прости, если обидел или оскорбил как-то… Я не хочу враждовать с тобой.

— Кирилл, но я же люблю тебя…

— То, что ты сегодня сделала… не дай Бог, Карина это повторится снова.

— Марина меня сама пригласила!

— Я у нее спрошу.

Врет. Отвернувшись к окну, перебирает пальцами ворсинки шубы. Молчит минут десять. Изредка всхлипывая, якобы прячет от меня слезы.

— Ты меня любил когда-нибудь? — спрашивает вдруг.

По-моему мы уже прошли стадию, когда можно было говорить о личном, но, поддавшись чувству вины, все же отвечаю:

— Мне было хорошо с тобой, Карина.

Издав короткий смешок, она начинает хрипло смеяться.

— Не ври, Кирилл. Если бы тебе было хорошо, ты бы не ушел к ней.

— Тебе не понять, — отвечаю тихо, — это совсем другое.

— Какое другое? — закрыв лицо обеими руками, клонится головой вперед, — Боже… как я ее ненавижу… скользкая мерзкая тварь.

Молчу. Пусть выговорится. Выплеснет весь яд, это все равно в последний раз.

— Лживая, отвратительная… убогая… мразь… Если бы не она… вернее, если бы она не залезла под тебя… если бы она догадалась сделать аборт, если бы у нее случился выкидыш… Мы были бы счастливы, Кирилл.

Подъезжаю к дому ее родителей. Паркуюсь во дворе.

— Она как змея… гадюка… изворотливая и очень ядовитая… Залезла в нашу пару и все там отравила своим ядом…

— Это все? — прерываю ее.