– Как мило, – сказала я, делая глоток кофе, чтобы смыть кислый привкус во рту. – Я могу только обещать тебе, что я не вкладывала в уста Сьюзи никаких слов. Мы сделали короткое интервью о том, что моя семья пережила за время съемок, но все остальное – результат ее собственных изысканий.

– Я почти могла бы поверить тебе, но… – Она посмотрела на меня настороженными, заплаканными глазами. – Я не должна тебе этого говорить. Марк возненавидел бы меня еще больше. – Она икнула.

Я поборола в себе искушение сказать ей, что если она думает, что муж ее ненавидит, то ее брак в худшем состоянии, чем ей кажется.

– Послушай, Ребекка. Мы же семья, верно? – Я чуть не прикусила язык, говоря это, но я надеялась, что это единственное, что заставит ее выслушать меня. – Я пытаюсь помочь тебе. Я просто предполагаю, что Марк… возможно, не тот человек, кем ты его считаешь. Или не тот муж, каким ему положено быть.

Из ее огромных голубых глаз хлынули новые слезы.

– Неправда. Я это точно знаю. – Она покачала головой, как будто проясняя ее. – И я знаю, что ты стоишь за всем остальным, что происходит в доме. Признайся.

– Поверь мне, Ребекка. Я понятия не имею, о чем ты.

– Имеешь, и какое! Каждый раз, когда Марк или кто-то из съемочной группы подходит к лестнице, когда Джейн находится там с близнецами, их отталкивают чьи-то ледяные руки. Первый парень уволился после того, как сломал при падении палец, так что не похоже, что он все выдумал.

– Может, он просто неуклюжий? – спросила я, изобразив надежду.

– А те другие трое парней, которые говорят то же самое? Они тоже неуклюжие?

Прежде чем я смогла придумать правдоподобное объяснение, Ребекка продолжила:

– И кто бы это ни был, он не подпускает Марка к напольным часам. По его словам, всякий раз, когда он входит в гостиную, волосы у него встают дыбом. Он чувствует, как чьи-то руки хватают его за рубашку и тянут прочь всякий раз, когда он оказывается на расстоянии пяти футов от часов.

Я ничего не сказала, но была уверена: Луиза защищает детей и не пустит на лестницу никого из посторонних людей. Скорее всего, неполадки с электричеством тоже были ее проделками. Это был ее способ показать свое недовольство по поводу вторжения в ее дом. Что касается того, кто не давал Марку подходить слишком близко к напольным часам, то у меня имелись свои теории. Я невольно вспомнила девушку с расплавленным лицом и ее собаку по кличке Отис. Я уже видела ее в гостиной с Нолой. Просто не смогла понять почему.

Я сделала глубокий вдох. Если я хотела вызвать ее на откровенность, мне следовало ответить взаимностью.