— Я взяла у нее анализы крови, в том числе на наркотики. Нашла некоторые дурманящие препараты, часть веществ определить не смогла… Но я еще работаю.

Пока Ясмина рассказывала о здоровье подопечной, я ее рассматривала. Теперь, когда она лежала, а не металась по гримерке, в глаза бросились новые детали. Она была очень худа, словно почти не ела последний месяц. Щеки ввалились, пальцы и руки, лежащие поверх одеяла, превратились в тонкие веточки. Девушку помыли, чистое лицо даже в состоянии глубоко сна выглядело депрессивным и измученным. Я заметила, что ногти обломаны, и наклонилась. Определенно, у нее были свои ногти — длинные и ухоженные, даже с остатками красного маникюра. Сейчас покрытие облупилось, ногти сломаны, словно она пользовалась ими, как орудием. Пальцы в ссадинах.

— Посмотри, — Ясмина отбросила одеяло, обнажая худые ступни девушки, испещренные глубокими порезами, словно она шла по острым камням. — Она бежала босая. Ноги обморожены не были, так что думаю, это где-то близко было. Или добиралась на попутках. Хотя еще сравнительно тепло… На ней было мужское старое пальто и простая одноразовая сорочка под ним. Без белья.

— Что насчет ребенка? — спросил Зверь. — Он где-то неподалеку? Такое возможно?

Ясмина закусила губу.

— Не знаю… Но она недавно рожала, факт. Около месяца назад. Медпомощи после особо не получила. Я не акушер… Если хочешь, вызову специалиста из города.

— Вызывай. Она родила сына — от Девина? — уточнил Зверь.

— Я не могу сказать…

— Конечно, от него, — вмешалась я. — Видела их в прошлом сентябре вместе. Ни от кого другого она родить за такой срок не могла. Иначе он бы точно ее убил.

— И что она здесь забыла… — вздохнул Зверь. — Спасибо, Ясмина. Приведи ее в чувство, хочу с ней поговорить.

Та что-то ввела девушке в вену, похлопала по щекам.

— Понадобится немного времени, — предупредила она, и оставила нас одних.

— Зверь… — сразу же сказала я. — У моего отца не может быть детей мужского пола. Они умирают из-за какого-то генетического отклонения после рождения, либо еще в утробе…

— Я знаю, милая.

— У него не может быть сына! — со слезами в голосе закончила я.

— Возможно, у нее был выкидыш, — Зверь помрачнел. Не из-за нее расстроился — мою историю вспомнил, моего недоношенного умирающего ребенка он держал на руках. — Никто же не сказал, что ребенок живой… Мы сейчас во всем разберемся, успокойся.

Я не выдержала эмоционального накала, из глаз потекли слезы. Я закрыла рот рукой, чтобы не плакать.

— Тише… — он притянул меня к себе, целуя в лоб.

Несколько спазмов в груди, и я справилась.