– Ага, значит, у вас у самих рыльце в пушку!

Анжела сказала:

– Речь не о нас, а о вас. Думаю, все было так. Шофер такси тогда, украв сумку, в которой было в том числе и это ожерелье, ошалел от счастья. И либо один пришел за прочим, либо слил информацию местному криминалу. А тем уже тогда, как и сейчас, заведовал твой папа-прокурор. Так ведь?

Зойка зло рассмеялась.

– Хочешь, чтобы я признание сделала? Я не дура! Может, на тебе на самом деле микрофон!

– А может, на тебе?

– Ладно, признания ты от меня не добьешься. И вообще, кто сказал, что это то же самое колье? Может, просто похожее?

– То самое! Там красный камень сбоку немного поцарапан. Давай посмотрим, в каком состоянии камень в твоем.

Зойка дважды стукнула по перегородке из темного стекла, и автомобиль затормозил.

Раскрыв дверь, Зойка заявила:

– Иди прочь! Никакого признания не будет. Ты сама сказала, что мы под собой город держим. Так что даю тебе двенадцать часов, чтоб свалить отсюда. Иначе придется очень и очень несладко!

– Это угроза?

Зойка хихикнула:

– Это реальность, негритоска, которую тебе не изменить. Ну, катись к черту!

– Гм, то есть на общественный прием к твоему папе-прокурору?

Когда лимузин, обдав ее едким облаком выхлопных газов, укатил прочь, Анжела включила смартфон.

Никаких микрофонов на ней в самом деле не было.

Однако два – новейшие разработки одного азиатского стартапа, крайне чувствительные и с большим радиусом охвата – находились теперь в салоне лимузина Зойки: один она прицепила на дно сумочки, другой под сиденье.