– Я не хочу говорить о Фелисити Фэрклот. И уволю каждого, кто попробует. Она не для Гардена.

Брат долго молча смотрел на него, не шелохнувшись, затем кивнул и ушел.

Рабочие быстро разошлись, на крышу поднялась первая группа часовых. Никто не войдет в здание, не получив пулю в лоб. Только по особому разрешению самих Бесперчаточников. Так что Дьявол в полном одиночестве спускался из темного склада в темное хранилище, где светил единственный фонарь.

Он в полном одиночестве взял крюк, чтобы создать последний ряд из ледяных глыб, он поднимал и перетаскивал, пока лед не сложился в безупречную стену семи футов высотой. После целого дня работы такое напряжение оказалось почти непосильным, и дышал он хрипло и тяжело. Дьявол медленно подошел к двери, прихватив фонарь, вышел из хранилища, поставил фонарь на землю и собрался запереть внутреннюю стальную дверь, очень желая скорее разобраться с замками и выйти из темноты на свет.

«Как будто теперь я хоть когда-нибудь смогу избавиться от темноты».

Прежде, чем он успел прикоснуться к первому замку, из темноты послышался голос:

– Где она?

Дьявол круто повернулся и увидел в тени Эвана.

– Как ты сюда попал?

Брат подошел ближе, войдя в круг тусклого света от фонаря – светловолосый, высокий, широкоплечий, слишком широкоплечий для аристократа. Просто чудо, что никто не заметил отсутствия утонченности, приметы плебейки-матери. Впрочем, Дьявол предполагал, что аристократы видят только то, что хотят увидеть.

Эван вопрос проигнорировал. Повторил свой собственный.

– Где она?

– Я тебя выпотрошу, если ты ранил еще кого-нибудь из моих людей.

– Еще кого-нибудь? – с невинным видом переспросил герцог.

– Это же ты, верно? Грабил наши грузы?

– С чего ты так решил?

– Франт в доках, наблюдавший за нашими кораблями. Время! Грабежи начались как раз перед тем, как ты объявил о своем возвращении. А теперь… явился сюда. Что, тебе недостаточно того, что ты угрожал нашим жизням? Решил лишить нас источника дохода?

Эван прислонился к стене темного туннеля.

– Я никогда не покушался на ваши жизни.

– Чушь собачья. Даже если бы я не помнил ту последнюю ночь в особняке, когда ты накинулся на нас с острым клинком, которым запросто мог нас прикончить, я знаю, что ты искал возможность прикончить нас все эти годы. Мы встречали твоих шпионов, Эван. Натыкались на них. И вырастили в трущобах целое поколение на одном-единственном правиле. Никто и никогда не говорит о Бесперчаточниках.