Тьма смыкалась вокруг, тяжелая, тошнотворная, ледяная, но он заставил себя делать глубокие вдохи и искать.

– Да где же она, мать твою?

Он нашел кирку, схватился за рукоятку и пополз обратно к двери, снова выкрикивая ее имя.

– Фелисити!

Но ее не было тут, чтобы услышать его. Он сам ее оттолкнул.

«Я люблю тебя, Дьявол».

Он подтянулся, встал и размахнулся киркой, царапая сталь. И снова. И снова. Он должен до нее добраться.

Еще. Он должен ее уберечь. Еще.

«Ты меня любишь?»

Любит. Он очень ее любит. И в миг, когда он осознал тщетность своих попыток, на него обрушилась истина – у него никогда не будет шанса сказать ей, как сильно.

«Ты заслуживаешь тьмы».

Последний удар отнял у него остатки сил, он сполз на землю и закрыл глаза, позволив тьме и холоду им завладеть.

Глава двадцать седьмая

Глава двадцать седьмая

Не в силах заснуть, Фелисити встала ни свет ни заря и отправилась в дом брата. Вошла через кухню, поднялась наверх, в семейные апартаменты, распахнула дверь в спальню и обнаружила его еще в постели, целующего жену.

Фелисити сразу же повернулась к ним спиной, поднесла руку к глазам и воскликнула:

– Ах. Ну почему?

Конечно, нельзя назвать это самым приятным откликом на открывшуюся ей сцену семейного блаженства, но в любом случае это было куда лучше, чем любые другие вещи, которые она могла бы подумать или сказать. Кроме того, свою задачу ее возглас выполнил.

Прю негромко удивленно вскрикнула, а Артур сказал:

– Черт побери, Фелисити, ты что, стучаться не умеешь?