Ролло дважды увернулся от протянутых к нему рук Герика, но тот все же успел рвануть его за плечо, окончательно располосовав тунику. Теперь оба были обнажены по пояс, а на плече Ролло остались кровавые отметины, словно от когтей рыси. Герик, продолжая реветь, как медведь-шатун, вновь кинулся на него, вытянув перед собой похожие на драконьи лапы скрюченные пальцы. Ролло уклонился и нанес сильный удар в лицо противника. Тот отшатнулся, откинув назад голову, но уже в следующий миг стремительным прыжком настиг Ролло. Последовал резкий удар в висок, который мог бы оказаться смертельным, если бы Ролло не спас удерживающий волосы стальной обруч. На миг все поплыло вокруг него, а Герик уже успел обхватить его корпус, сцепив руки за спиной Ролло, и сжал с такой чудовищной силой, что норвежец почувствовал, как хрустнула кость. При этом Герик зубами рвал мышцы его плеча.

Ролло рванулся изо всех сил, но скользкие от пота руки противника не ослабили хватки. Ролло чувствовал запах собственной крови. Герик продолжал рвать его зубами, стремясь добраться до горла. Напрягая всю мощь мышц, Ролло стал наносить Герику удары под ребра, но обезумевший берсерк был нечувствителен к боли, его руки сжимались все теснее, и Ролло начал задыхаться, чувствуя, как прогибаются и трещат кости. К тому же Герик уже грыз его ключицу.

Тогда нормандский ярл схватил его за волосы и стал отдирать от себя, вырывая длинные светлые пряди вместе с клочьями кожи. На какой-то миг он все же отделил от себя голову берсерка и не уследимым глазом движением нанес удар пальцами в глаза Герика и одновременно – коленом в пах.

Теперь ему наконец удалось вырваться из медвежьих объятий и с болью перевести дыхание. Противник ревел, тряс головой, но уже в следующий миг снова кинулся на норвежца. Стараясь не дать ему передышки, Ролло с размаху ударил его кулаком в темя, потом еще и еще. Ему казалось, что он молотит гранитную глыбу. Адская боль пронзала его руки, достигая почти до самых плеч. Герик же лишь едва покачивался и не переставал реветь, выпучив налитые кровью глаза, весь залитый пеной. Его слепая ярость мешала ему обдумывать удары, однако и встречные выпады Ролло не причиняли ему вреда. Ролло приходилось чаще уворачиваться, чем бить самому, боль в треснувшем ребре мешала как следует вздохнуть. Вложив весь вес тела, он ударил Герика под ложечку и заставил его покачнуться, но в тот же миг сам получил удар такой силы, что, не удержавшись на ногах, рухнул на пол. Дыхание его пресеклось, и он едва успел собраться, когда Герик обеими ногами прыгнул ему на живот. Мышцы выдержали удар, но поврежденная кость заявила о себе такой болью, что нормандец не мог сдержать невольного крика.