Эмма умолкла, глядя в туманную даль.

– Не потому ли ты решился заговорить со мной, что Снэфрид уехала из усадьбы?

– Что? – озадаченно спросил Ролло. – Ах да, она поехала прогуляться верхом. Она любит эти серые пески. Странное место, но с ней ничего не случится, она знает здесь каждую пядь.

– Да, ничего не случится с тем, – согласилась Эмма, – кого охраняют темные силы.

Лицо Ролло потемнело:

– В тебе снова говорит ревность.

– Однако сейчас я говорю лишь то, что говорил и Атли. Ведь было же предсказано, что твой брат поможет тебе освободиться от чар? Он просил Бога дать ему сил дождаться тебя. Но не смог…

Какое-то время Ролло молчал, и она видела, как ходят желваки на его скулах.

– Я подумаю над твоими словами.

– Слава Всевышнему!

Он взглянул на нее.

– Порой ты походишь на таран. Но я не крепость. С тобой трудно спорить.

Эмма отбросила край покрывала. Сейчас, в темных одеждах, со спрятанными волосами, она выглядела монахиней. Однако ни у одной монахини Ролло никогда не встречал такого дерзкого взгляда, такого упрямого выражения лица. Эмма набрала пригоршню песка, подержала его на весу и отшвырнула в сторону, а затем заглянула ему прямо в глаза.

– Ты знаешь, Ролло, что мы оба виновны перед Атли. Мы слишком долго дразнили и мучили его. Ты отдал ему меня на словах, но не отдавал на деле. Мы оба не хотели этого брака, и Атли был не в силах устоять против нас обоих. Но если бы и ты, и я имели мужество заглянуть правде в глаза… Да, мы ранили бы его, но не пытали. От раны остается рубец, с которым человек рано или поздно сживается. И Атли справился бы с этим. Рано или поздно он бы нашел утешение. Разве Виберга и дитя в ее чреве не лучшее доказательство тому? Но ведь он мог и в самом деле привязаться к другой женщине, полюбить ее, обрести с ней покой. Мы же не давали ему опомниться, держа его все время на грани исполнения мечты…

– Не говори так! – глухо прорычал Ролло. – Не говори! Я готов был сделать все мыслимое для своего брата!

Губы его задрожали, он коротко застонал, уронив голову на руки.

Эмма приблизилась к нему и, опустившись рядом, материнским движением провела по его волосам.

– Атли был счастлив, имея такого брата. Он не раз говорил мне, что всем в жизни обязан тебе, как говорил и то, – она понизила голос, – что так и не отблагодарил тебя, вернув тебе твою избранницу…

Она внезапно вспыхнула и спрятала лицо в ладонях. Но уже через миг взгляд ее был тверд.

– Мой Ролло, у нас позади такой путь, все так сплетено, что и мечом не разрубить. Неужели мы и впредь будем ставить друг на друга ловушки?