Она замедлила шаги у каменного креста. Стояла, глядя перед собой невидящим взором. Вчера он был здесь. Он пришел за ней, рискуя собой, пробрался в город, а вышло…

Ги взял ее за локоть.

– Эмма, Ролло хотел убить тебя. Я был о нем лучшего мнения. Думал, что ты ему дороже всего на свете.

Она резко одернула руку.

– Что ты понимаешь! Он видел меня с тобой. О, зачем мы только встретились, Ги!

Она повернулась и пошла прочь. Ги растерянно отстал. Осмелился прийти лишь под вечер.

Эмма с печальным видом сидела у погасшего камина. Чувствовала себя опустошенной и раздавленной, больной от тревоги. Ги поразила безысходная печаль в ее глазах.

Он топтался в дверях.

– В соборе идет большая служба. Весь город ликует. Но одновременно и справляют траур по погибшим. Много людей полегло. Епископ Гвальтельм сам не свой. Его Дуоду нашли здесь зарезаной.

Эмма перевела взгляд на темный след у порога. Ей уже сообщили о смерти Дуоды. Гвальтельм… Ей почему-то казалось, что епископ давно охладел к бывшей возлюбленной. Всегда так сухо держался с ней.

– Упокой, Господи, ее душу, – заученно перекрестилась Эмма.

Ги продолжал стоять у порога.

– И оспа идет на убыль. Словно Господь снял с города и это испытание. Никто более не заболел. Однако Рауль Бургундский велел войску стать за городом.

– Рауль? А где же герцог Нейстрийский?

– Он преследует отходящих норманнов.

Он смотрел на ее несчастное лицо. Чтобы хоть как-то подбодрить, сказал:

– Эмма, среди мертвых Ролло нет. Я сам искал. А вот эта странная женщина с разноцветными глазами убита. Ее похоронят с остальными защитниками города.

Эмме и дела не было до Снэфрид, а вот что Ролло не погиб… Она даже улыбнулась.

– Спасибо, Ги. – Эмма встала. – Дозволительно ли мне выходить?

Он пожал плечами.