И пока говорила, сама нашла ответ. Догадалась, что Гизельберт и был одним из тех, с кем беседовал канцлер Ратбод в соборе. Лишь заметила принцу, что он взял на душу грех, осмелившись совершить мятеж в час божьего перемирия, наступающего на время великих религиозных празднеств.

Гизельберт лишь пожал плечами.

– За меня будет кому замолить сей грех. Сам папа, ответив на мое послание, поддержал меня, когда я сообщил, что старый Ренье Длинная Шея готов передать лучшее из христианских владений дочери блудливой женщины, нагулянной неизвестно от кого.

Папа римский! Гизельберт играл наверняка. Он заручился поддержкой самой влиятельной особы в Европе. Недаром канцлер Ратбод поддержал его.

– Дворец сейчас в моей власти, – мягко улыбаясь, продолжал Гизельберт, – мне не составило труда захватить его, пленив всех, кто в нем находился: короля, Ренье, заносчивого выскочку Рикуина. Остальные же готовы подчиниться силе и признать меня главой Лотарингии. Особенно когда вы примете мою сторону и огласите, что я имею более прав на трон герцогства, нежели ваша дочь. Ведь вы не откажете мне в подобной любезности, очаровательная Эмма? Наши желания ведь всегда были согласованны, моя красавица.

И он хитро подмигнул ей, не переставая улыбаться и излучать обаяние. Но вдруг стал серьезен. Лицо его приобрело жесткое выражение.

– Где Адель?

Эмма сама лихорадочно стремилась найти ответ на этот вопрос. Первоначально у нее даже мелькнула мысль, что исчезновение девочки – дело рук ее необузданного Ролло, стремящегося убедиться в правильности возникшего у него подозрения. Но она скоро отбросила эту мысль. Слишком мало времени прошло с момента, как она рассталась с Ролло на галерее собора, чтобы он мог, обогнав ее, проникнуть во дворец, похитить Герлок и скрыться. Потом она подумала, что Ренье Длинная Шея или Рикуин Верденский, проведав о появлении принца, поспешили спрятать его маленькую соперницу. Однако тогда они сами наверняка постарались бы избежать пленения.

Оставалось последнее. И Эмма всеми силами хотела верить в это. Эврар. Он был на улице, на затемненном переходе, откуда мог видеть, как прибыли люди Гизельберта, и понять, что происходит. Он ведь давно предчувствовал, что что-то случится, был готов и сразу сориентировался в ситуации. Он не нашел Эмму, да и Герлок всегда была ему дороже его рыжей «дочери». Поэтому скорей всего он поспешил к ней, стремясь спасти ее от «братца». Эврар хорошо изучил переходы дворца, он мог вынести Герлок тайно, избежав встреч с людьми принца. Этим же объяснялось и исчезновение Муммы, которая ушла бы только вместе с Эвраром.