— Алита, ― с любовью произнес Кваху, заставляя женщину повернуться, ― луна перестанет светить, а моя жена никогда не научится сидеть на месте.

— Не когда мой Чевеио здесь, ― улыбнувшись, ответила она, ― даже Великому Духу не под силу удержать мать от встречи с сыном.

— Иногда мне кажется, что его ты любишь больше, чем меня.

— Моё сердце поделено пополам и каждая его часть отдана вам в равной мере, ― ласково ответила она, а затем перевела глаза на гостей. ― Живите долго и счастливо, ― поприветствовала Алита каждого, совершив тот же самый обряд с чашей. ― Пусть это место станет и вашим домом. Кола нашего сына, Кола и для нас.

— Спасибо, ― прошептала Эбби, когда Алита коснулась её щеки.

Она улыбнулась, а затем осторожно, со всей возможной теплотой подарила ей своё благословение. Ладонь моей матери задержалась на её лице чуть дольше, а, когда она повернулась, я всё понял по её глазам.

Умение чувствовать и видеть людей, лишь прикасаясь к ним, было её небесным даром. И она, несомненно, узнала у Неба всё, что хотела.

— Переоденься, ― велел Кваху, когда мы приблизились к поселению, ― сегодня праздник у костра. Каждый, кто присутствует на нем, должен соответствовать.

Кивнул, а затем, глубоко вдохнув прохладный воздух приближающейся ночи, направился к своему домику. Я прекрасно знал правила этого племени, как и то, что они распространялись абсолютно на всех. Индеец ты или белый, верующий или атеист, но до тех пор, пока твоя нога находится на землях резервации, ты обязан поступать так, как прописано в законе племени.

Особенно, если не по крови, но по духу, ты являешься сыном Великого Вождя.

Когда вышел, услышал звонкий смех и тут же повернул голову. Я узнал бы это звучание из миллиона похожих, потому что голос, который жил в сердце, никогда не спутал бы ни с каким другим. Эбби улыбнулась, когда её окружили несколько индейских ребятишек, играющих около неё в салки, а когда они закружили её, вызывая новую волну смеха, ощутил, как что―то ёкнуло внутри.

Узнал на ней мамино платье цвета слоновой кости до колен и белые сапоги. Её волосы были распущены, и их украшал ободок, с одной стороны которого выглядывали несколько перьев. Она закрыла глаза, поддавшись детской игре, и засмеялась звонче, когда они все разом обняли её за ноги.

В то время, как я сам пытался справиться с тем, что испытывал.

— Ты считаешь, что твоё сердце останется холодным навсегда, но я вижу, что его лед уже тронулся.

Сделал вдох, понимая, что убежать от разговора с Вождем великого племени у меня нет совершенно никаких шансов.