Её хладнокровность не оставляла сомнений в том, что на расстоянии вытянутой руки рядом со мной сидит и дышит одним со мной воздухом не просто преступник, но самый настоящий маньяк. Я была не просто потрясена до глубины души – в эту секунду я переживала шоковое состояние. Лурдес же не желала или уже не могла нажать на заклинившие тормоза своей откровенности:
– От рождения сына Эрнест стал светиться, словно рождественская ель, и он был прав в своём счастье, так как этот ребёнок
Я не выдержала. Столько вытерпела и вдруг не выдержала.
– Почему Вы всё это рассказываете мне? – услышав свой шокированный тон, я вдруг испугалась ещё сильнее.
– Терпение, ты ещё не дослушала, – в голосе рассказчицы проступили едва уловимые ноты раздражения. Урезонив меня, она уверенно продолжила гнуть свою линию. – Мы с Ричардом уехали в Канаду уже спустя сутки после того, как заполучили Байрона в свои руки, не желая задерживаться в США ни дня. Трёхлетняя Августа была в восторге от своего братика, каким тот ей ни являлся ни каплей крови, текущей в его жилах, а мне же играть роль его матери было совсем несложно, с учётом имения у меня материнского опыта в сумме с реальным желанием стать матерью этого ребёнка, потому как этот невинный младенец в буквальном смысле являлся синонимом престола его отца. Правда, для простака Эрнеста пришлось придумать сказочку о перегоревшем молоке, зато на протяжении двух месяцев после появления Байрона мне не приходилось ублажать своего официального мужа, который после истечения своего длительного срока сексуального воздержания словно с цепи сорвался: трахался со мной по два раза в сутки в самых неожиданных местах, наслаждаясь моим “быстро пришедшим в норму” телом. Естественно он был голоден! Этот недоумок ведь не мог себе позволить любовницу, считая, что он может иметь только свою жену или свою возлюбленную – заводить себе третью головную боль он не желал, как твердолобый тюфяк, помешанный на прогнивших до основания семейных ценностях, основанных на лжи. Поэтому в первый год после появления Байрона, – я заметила, что Лурдес по отношению к Байрону избегает слова “рождение”, заменяя его словом “появление”, – я мирилась с сексуальными аппетитами своего изголодавшегося мужа, но однажды мне надоели его аппетиты и я резко отказала ему, не пожелав совокупляться с ним в его новом частном самолёте, даже не собирающемся взлетать, а просто стоящем припаркованным в амбаре. С тех пор он начал меня насиловать. В самый первый раз, который случился в том самом самолёте, я решила, что дело в том, что я ему излишне грубо отказала, обозвав его животным, но позже я узнала, что в тот день он узнал о смерти Пины. Недальновидный идиот! Прошло уже больше года после её смерти, а он узнал только сейчас! – в голосе сумасшедшей разлилось неприкрытое торжество. – После того, как он взял меня насильно в первый раз, я сразу же заявила ему, что не потерплю подобного отношения к себе и подам на развод, но он моментально расставил все точки над “i”. Сказал, что с радостью расторгнет этот брак и, согласно брачному договору, который я подмахнула во время регистрации нашего союза, что в итоге стало самой большой ошибкой в моей жизни, он лишит меня всего – не оставит мне и доллара.