Я знала единственный и оттого неописуемо страшный ответ. И потому не хотела его произносить вслух.

– Я уеду… – гулко сглотнув, через пересохшее горло начала выталкивать слова я. – Я пообещаю Вам никогда больше не приближаться в Байрону…

Нет, естественно это было всё не то, но утопающий всегда хватается за соломинку, умирающий желает растянуть секунды – жалкие остатки его уже подкравшейся к логическому финалу жизни.

– Видишь ли, это невозможно, – покачала головой моя жуткая собеседница. – Ведь ты только что стала единственной, кто знает всю правду не только о моей жизни, но о многих других жизнях и многих смертях. Мне не нужно, чтобы ты уехала в неизвестном направлении с этой правдой, чтобы была вольна формировать из неё свою собственную правду. Мне нужно, чтобы ты исчезла вместе с ней. Навсегда.

– Я исчезну… – начала я, но она в который раз не дала мне договорить.

– Да, исчезнешь. Ведь я об этом позабочусь.

– Вы хотите убить меня, – я не спрашивала. Я утверждала.

– Всё именно так, – совершенно спокойным, даже обыденным тоном подтвердила мою страшную догадку о расправе она. – Но не конкретно я. Нет, конечно же. Я не замараю свои руки. Для этого дела у меня есть Ричард. И он уже ждёт Вас.

Моё горло перекрыл ком, но я каким-то чудом нашла в себе силы продолжать говорить через него:

– Что Вы хотите сделать с моим сыном?

– С сыном Байрона, внуком Пины? – вздернула брови Лурдес. – Что ж, мальчишка не знает о своём истинном происхождении и никогда не узнает о нём, ведь у него не будет матери, единственной знающей правду и способной поведать её ему, а его отец убедился в своей непричастности к его рождению посредством ДНК-экспертизы. Я его не трону. Но! – она выразительно посмотрела на меня. – Только при условии, что ты сейчас добровольно выйдешь из машины и без сопротивлений пойдешь за Ричардом. Мы здесь одни, вокруг лес и тебе некуда бежать. Твой исход предрешён. Через несколько минут твоя роль в этой пьесе будет отыграна, хочешь ты того или нет, будешь сопротивляться тому или нет. Выходит, вопрос заключается только в том, закончится ли эта пьеса и для твоего сына тоже. Окажешь сопротивление – сегодня же встретишься со своим ребёнком на том свете, будешь мудра – встретишь его на той стороне старым и прожившим полноценную жизнь стариком. Выбирай.

– Откуда мне знать, что Вы не обманете меня, что Вы ничего ему не сделаете? – к моим глазам подступили слёзы, но я не желала предоставлять возможность наслаждаться ими своему карателю, а потому изо всех сил сдерживала их на границе своих глаз.