На этот раз он всё-таки получает по морде.

Не выдерживаю.

— Полегчало? — дотрагивается пальцами до скулы, в которую секунду назад врезался мой кулак. Шевелит челюстью.

Откровенно говоря, при желании мог бы ушатать меня в ответ, но почему-то не спешит этого делать.

— Ни к кому в этой жизни нельзя привязываться, Климов.

— Не навязывай мне свою долбаную философию.

— Не навязываю, — сплёвывает кровь. — Совет дружеский даю.

— Пошёл ты в очко со своими грёбаными советами!

— Зря ты так…

— Я посмотрю на твою рожу, когда Малая найдёт себе того, кто не зассыт брать на себя ответственность, — выкатываю смело.

Кто ещё прямо скажет ему об этом?

— Не понял. Яська тут вообще причём?

Не понял он…

За кретинов нас всех держит, что ли?

И заметьте, имён я не называл. Сам спалился.

— Тебя, Дымницкий, однажды так нещадно скрутит, что охереешь.

Он смеётся.

Отрицательно качает головой.