– У вас есть мясо?

– Да, синьор, – кивнул тот, и Даниэль передал ему свою тарелку.

– Мне самый большой кусок. А паэлья есть?

– Есть ризотто.

– Давайте все.

Оливия с улыбкой выслушала заказ капитана, а сама перешла к кофемашине и нажала кнопку для приготовления эспрессо. Потом еще раз и еще. Три порции наполнили ее чашку. Раз он ест оливки, представляя ее, она будет пить литрами кофе, представляя его.

– Что ты делаешь? – Даниэль следил за действиями девушки, шокированный количеством.

– Пытаюсь взбодрить себя, – она повернулась к нему, встречаясь с глазами цвета того самого кофе, – всего хорошего, капитан.

Через час Оливия ходила по салону самолета, пытаясь не думать о своей самой большой ошибке в жизни. Получалось плохо. Имя Даниэля на этом борту было всюду. Даже запах кофе, которое она предлагала пассажирам, заставлял задерживать дыхание.

Шасси оторвались от полосы, и на связь вышел диспетчер:

– «Arabia Airlines», у вас все в порядке с двигателями? Вы только что перемололи птицу в фарш.

Два пилота уставились на дисплей параметров двигателей.

– Марк, ты что-нибудь заметил?

– Нет, все как обычно. На дисплее ничего предупреждающего нет.

Только этого сейчас не хватало.

– Это «Arabia Airlines», – ответил Даниэль диспетчеру, – наши двигатели в порядке. Откуда у вас информация по поводу фарша?

– После вас на полосе остался кровавый след. Вы будете прерывать полет?

– Наш двигатель горел? С какой стороны остался след?

Даниэль не отрываясь смотрел на дисплей, в голове не укладывалось – почему птице надо было попасть к ним именно сегодня?

– Огня не видел. Сторона правая.