– Нет, нет! – Ева вновь упрямо помотала головой. - Ты не понимаешь! Он никогда бы не смог… А ведь он был моим мужем! А ты?.. Почему ты… можешь?
– Наверное, я просто не Вадим, – ответил Драго с иронией, и от этой иронии внутри Евы будто бы что-то лопнуло.
Она засмеялась, а потом заплакала, всхлипывая и подвывая. Так, как давно не делала. Так, как давно хотелось.
Сильные и большие руки обняли её, прижали к себе, погладили по спине и волосам. Они были уверены в том, что делают,и нисколько не сомневались.
И Еве вдруг подумалось – до тех пор, пока Драго держит её вот так, крепко и неотвратимо, она тоже способна на всё.
Её скала. Её опора.
– Спасибо, – прошептала Ева и, приподнявшись, поцеловала Драго в уголок губ. - Я тебя очень люблю. Прости, что не сказала раньше.
Он улыбнулся и стёр ладонью слёзы с её щёк.
– Перестань плакать. Мы вместе и справимся. Я же сказал.
– Хорошо, - Ева засмеялась. – Перестану. Только… еще чуть-чуть поплачу. Я от счастья, Жень.
– От счастья надо смеяться.
– Это от маленького счастья смеются. А от большого – плачут. Это у Паустовского было, в рассказе «Растрёпанный воробей». И правда же, так трудно не заплакать…
– Я же не плачу.
– Ты просто скала, - Ева улыбнулась и прижалась щекой к плечу Драго. - А скалы не плачут.
Он держал её в объятиях, думая о том, что больше никогда не отпустит. Никогда она не будет одна – ни в горе, ни в радости. И если будет плакать, то только от счастья.
А Ева ни о чём не думала. Она дрожащими руками гладила своего мужчину и иногда улыбалась – и одновременно с этими улыбками из глаз её катились слёзы. Но они не были горькими – они приносили облегчение.
А рядом лежал Чупс и, мурча, думал о том, что глупые люди наконец разобрались в том, что было ясно ему с самого начала.
Глупые, глупые люди. И за что только кошки их любят?..