Я думала, Ава сказала, что они не собираются говорить родителям Крейтона правду. Или, может быть, они имели в виду его маму.

Не то чтобы я возражала. Если расплата за то, что я сделала, вернет Крейтона, я сдамся. Черт, я сделаю это, даже если он не очнется.

Я совершила ошибку, и я признаю ее.

Но моя семья, а именно папа и Джереми, никогда не позволят мне этого сделать.

— Я... — никаких других слов не выходит. Как будто мой язык связан.

— Вы что? — Эйден приближается ко мне, и хотя он не вторгается в мое личное пространство, мое сердце падает на землю под действием его запугивания.

Теперь я понимаю, как Илай и Крейтон стали теми, кто они есть. С таким отцом, как этот человек, это само собой разумеется.

Он выглядит элегантным, у него шикарный британский акцент, но в глубине души он жестокий и страшный. Немного похож на моего отца и всех остальных членов Братвы.

Только он не мафиози, что делает его личность еще более пугающей.

— У вас хватает наглости показываться здесь после того, что вы натворили?

Я качаю головой, пытаясь, но безуспешно, сохранить вертикальное положение.

— Он порезал моего брата, и я думала, что он собирается убить его, поэтому я... не могла... Я просто не могла смотреть и ничего не делать.

— Все, что я слышу, это оправдания. — Он смотрит на меня сверху вниз. — Вы могли сделать любое количество вещей вместо того, чтобы стрелять, например, физически остановить его или попросить Лэндона и Ремингтона, которые оба присутствовали, усмирить его, но вы выбрали лишить его жизни. Вы выбрали самый простой и кровавый вариант.

— Нет... — мои губы дрожат, а влага застилает глаза. — У меня не было времени. Джереми мог умереть.

— И что же такого важного в вашем брате? Неужели его жизнь имеет большую ценность, чем жизнь моего сына?

— Я этого не говорила...

— Вы явно так думали, когда нажимали на курок. — Его голос становится пустым, настолько безэмоциональным, что я вздрагиваю. — Разве недостаточно того, что ваши родители травмировали его в детстве? Вы собираетесь продолжить их дело и положить конец жизни, за которую он так упорно боролся?

— Пожалуйста... остановитесь... — я задыхаюсь. — Пожалуйста...

— Почему я должен? Чтобы вас стало легче от того, что вы сделали? Чтобы вы избавились от чувства вины и жили так, как будто моего сына никогда не существовало?

Я делаю длинный вдох и растягиваю губы в горькой улыбке.