Я сижу напротив них, потягиваю травяной напиток, который дала мне мама, и решаю увлечься происходящим передо мной, вместо того чтобы погрузиться в свои дурные мысли.
Дедушка Джонатан продвигает свою ладью на несколько рядов вперед. Он — старшая версия папы и Илая с его черными волосами с белыми полосками и безжалостными серыми глазами.
— Ты никогда не победишь меня, Итан. Сдавайся.
— На твоих похоронах. — Дедушка Итан блокирует его ход своей ладьей и ухмыляется. Он выглядит самым молодым из троих, несмотря на то, что он одного с ними возраста.
Возможно, это из-за его светлых волос, которые он передал маме, и общего приятного выражения лица, которое он постоянно носит.
Дедушка Агнус — самый молчаливый и абсолютно неприступный из всех троих. У него в целом мрачное выражение лица, он никогда не улыбается, не шутит и не позволяет никому приблизиться к своему мужу, если только они не готовы страдать от отрезанных конечностей.
Он всегда был моим любимчиком. Наверное, потому что мы молча понимаем друг друга.
Пока все фанатели от меня, он методично выгонял их, чтобы я мог отдохнуть. Хотя дедушка Итан все равно манипулировал им, чтобы он позволил им с мамой навестить меня.
— Это ошибка новичка. — Дедушка Джонатан ухмыляется с чистым озорством, поедая белого рыцаря.
Дедушка Агнус, который сидит на подлокотнике кресла дедушки Итана, наклоняется и что-то шепчет ему на ухо.
— Никакого мошенничества, Агнус, — говорит дедушка Джонатан, — Два к одному не бывает.
— Кто сказал, что два? — дедушка Итан переплетает свои пальцы с пальцами мужа и озорно улыбается.
— Мы — одно целое.
Редкая улыбка подергивает губы дедушки Агнуса, а выражение лица дедушки Джонатана тянется вниз.
— Такое отвратительное зрелище.
— Кто-то ревнует. Может, тебе стоит выйти со своей женой на улицу?
— Ты, наверное, захочешь вытереть это, Джонатан, — говорит дедушка Агнус с нейтральным выражением лица. — Капает на пол.
— Ты уверен, что это не твоя ревность портит пол, Агнус?
— Моя?
— Если я правильно помню, не так давно я получил от тебя кучу пьяных сообщений