– Мама… – Лиззи пыталась ее остановить.

– Нет, дочка, – запротестовала она. – Стася должна это знать, потому что я вижу все, что с вами происходит. Я мать. И Джонатан, он заслужил быть счастливым.

А разве он не был? – хотелось спросить мне, но я деликатно промолчала, стараясь прожевать рогалик и не подавиться.

Лиззи еще что-то говорила о том, что она тоже чувствовала, что мы созданы друг для друга, на что я только закатывала глаза. Всезнающая сестра Коула – доказывала это даже в те моменты, когда все было совсем не в нашу пользу, но об этом она молчала, как заправский разведчик. Клер тоже что-то говорила о том, что ее дочь всегда все знает лучше всех, но про намеки о несчастном сыне больше не делала, а меня начинало распирать от любопытства, которое, я предполагала, удовлетворю еще не скоро.

Картинки за окном скоростной электрички сменялись, словно кадры какого-то очень счастливого и реально сумасшедшего фильма. Я сидела одна в мягком купе и отправляла Натану смс с ответами на его вопросы, о том, что я вижу за окном и как мне пейзаж.

Мне нравились картинки за стеклом, природа Англии постоянно менялась от лугов, сверкающих на солнце зеленью травы, до красивых маленьких городков или средневековых развалин церквей с крестами по краям. Иногда это были маленькие домики с красными крышами, коровы, стадо лошадей, которые притягивали мой взгляд.

Он писал в ответ что-нибудь смешное и романтичное, не давая мне скучать в дороге. Расписывал прогулку на лошадях, которую бы мы непременно совершили, хотя ему не очень нравились такие поездки, потому что однажды на съемках его чуть не скинула с себя строптивая кобыла. И в такие моменты я не знала, смеяться мне или ревновать.

Суррей встретил меня прекрасной погодой, не жаркой и не пасмурной. Светило солнце, и я вспомнила слова Джонатана:

«my sunny girl»

Как только я спустилась на перрон, раздался телефонный звонок:

– Выходи через вокзал и смотри налево, – загадочно хриплым голосом проговорил в трубку Коул и отключился. Вот интриган!

Я прошла через небольшое чистое помещение вокзала со сводчатым потолком и очень красивой стеклярусной люстрой и направилась к выходу. Вдоль дороги слева стояла припаркованная машина, возле которой, опираясь на капот, стоял высокий парень в сером, как средневековый рыцарь, только лучше. Да и вместо щита и копья в руках у него был огромный букет ромашек…

Кепка скрывала его глаза, да и все лицо, плечи казались напряженными, поэтому я поспешила быстрее подойти к нему, размышляя о том, что жизнь публичного человека не только беспечна, но еще и ужасно грустна. Конечно, с таким количеством фанатов по всему миру Коул старался не привлекать внимания в частных поездках, он боялся людей, боялся ситуаций, боялся сказать и сделать лишнее, боялся доверять и любить. Теперь я понимала, на что намекала Клер, и я хотела сделать так, как они просила. Хотела сделать этого парня счастливым.