– Она съела наш ужин! – кричал он, всплеснув руками. Но собака даже не обращала внимания, стащив кусок на лужайку, она приняла более удобное для нее положение и стала чавкать еще громче.
– Кыш, кыш! – я побежала к собаке и стала ее прогонять.
Джонатан, не понимая значения русского слова «Кыш», тоже старательно выговаривал его, пока собака действительно не поняла, что ей здесь не рады, и не скрылась за холмом. Я смеялась, как ненормальная, размахивая своими ромашками и понимая, что так хорошо, как сейчас мне никогда не было.
– Вино, сыр и ветчина остались нетронутыми. Мы можем поужинать ими, – расстроенно заключил Коул. Он открыл вино, разлил в бокалы и подошел ко мне.
– За преодоление препятствий! – произнес он, приподнимая кепку, чтобы поправить волосы под ней.
– Какой сложный тост, – улыбнулась я, и огромная капля дождя капнула мне на нос.
Прикоснувшись бокалом к краю бокала Джонатана, я выпила его залпом, потому что дико замерзла и нервничала. Он сначала пригубил свой, пытаясь выглядеть как подобает средневековому рыцарю, но потом плюнул на все и поступил так же, как я. Дождь начинал расходиться, и парень, схватив меня за руку, а бутылку с вином подмышку, потащил нас скорее в дом.
– Надеюсь, там нет собак, – саркастично заметила я, когда он раздвинул входные стеклянные двери.
– Нет. Там будем только мы… и все… – он хитро прищурил глаза, и его зрачок показался мне таким огромным, как пушечное ядро.
Мы оказались в гостиной, где ярко горел камин, потрескивая сухими полешками, а на столике возле дивана стояла еще одна бутылка вина и тарелка со снеками. Джонатан, правда, наполнил бокалы из взятой с улицы бутылки, и мы снова осушили их стоя, смотря при этом друг другу в глаза. Тишина и стук капель по стеклу создавали волшебную атмосферу загородной Англии, той, в которой я бы точно хотела жить. Коул поставил на пол бокалы и бутылку и притянул меня к себе.
– Ты позволишь? – спросил он грудным голосом, указывая на ромашки. И я, повинуясь, отдала их ему. Их он тоже швырнул на пол и, взяв меня за руки, стал плавно касаться кончиками пальцев моих, сплетаясь пальцами.
– Настя…
– Джонатан…
Его влажный большой палец стер каплю у меня на щеке, и рука легла на затылок, а губы уже чувствовали его сладость и жажду.
Глава 31. Тело и душа.
Глава 31. Тело и душа.
Глава 31. Тело и душа.