– Скоро суд. Думаю, Лешке дадут десять лет, но прокурор будет просить больше. За умышленное.

– Но ведь я осталась жива.

– Не важно. Ему и пожизненно мало. Если б… Я бы его сам придушил.

– Ваня… – остановила я монолог брата, – это бы ничего не решило. Пусть лучше посидит, подумает.

– Боюсь я, Настя. Ведь он выйдет совсем другим человеком. Вернется в поселок и…

– Ваня, Вань… Притормози.

Я задумалась о том, что может случиться, когда вернется Алексей. Но тут же прогнала от себя эти мысли.

– Давай пока не будем думать об этом, мне бы хоть из этих бинтов вылезти. А то лежу здесь как мумия.

– Хм… – усмехнулся он. – Лучше скажи мне, почему ты не хочешь видеть этого парня из Англии?

– Ваня, и ты туда?! – я откинула его руку. – Он еще не уехал? Скажи ему, чтобы убирался в свою гребанную Англию.

– Все, не заводись. Я уже и забыл, что раз уж ты что-то решила, так тебя никто от этого не отговорит. А зря. Нормальный парень. Мы тут с ним посидели, выпили…

Я открыла рот, удивившись. Потому что Вани и посидим поговорим по-английски являлись для меня совершенно несовместимыми понятиями.

– Ведь ты не понимаешь ни единого слова по-английски?

– Кто тебе это сказал? Ай анденстенд ю. Ландон из э капитал таун. Факин шоубиз и май нейм из Ваня.

Мы оба расхохотались. А я никак не могла остановиться, так мне сейчас с ним было хорошо. 

*** 

Четырнадцатое февраля. День святого Валентина, когда все влюбленные по преданию, должны завалить друг друга сладостями и мимишными мягкими игрушками. От кого я могу получить что-то такое дурацкое сегодня, то от брата, но его нет. И не знаю, придет ли он. Поэтому остается только жалеть себя, думая о том, чего лишилась.

Я хотела, как лучше. Только почему-то сожалела об этом больше, чем, если бы оставила все, как есть. Но как же сложно бороться со Вселенной, со всем миром, за то, чтобы быть счастливой с любимым человеком.

«А за что тогда стоит бороться?» – спросила меня Надя, которая звонила каждый день.

Если не за это? Для чего тогда жить?