Спустя полминуты мы остаёмся на кухне одни. Ну в смысле как одни. Егор Андреевич все с той же брезгливостью осматривает мою кухню.

Ой, вот только не надо! Не больно то твой золотой унитаз на каждом этаже сделал Женьку счастливым. Зато я знаю, кто сделал!

Я достойно выдерживаю очередной его оценочный взгляд.

- Михеев, закрой окно, - продолжает командовать Рудов, явно попутав нас со своими людьми.

- Егор Андреевич, вы не у себя дома. Будьте, пожалуйста, повежливее! - одергиваю его я.

Испепеляющий взгляд мне в ответ, и он с кривой усмешкой обращается к Степе:

- Хочешь сказать, что полез в мои дела только ради неё?

А ради чего ещё? Я непонимающе перевожу взгляд с одного на другого.

- Именно, - подтверждает Стёпа. - И я хочу, чтобы о Юле не упоминалось ни в одном вашем отчёте.

- А не жирно, Михеев? Что ты, что Рыжая слишком много о себе думаете.

- Мы не только думаем, но и немало на себя берём, - уверено заявляет Степан, засовывает руку в карман своей куртки, достает оттуда мой совершенно целый сувенир и с размаха швыряет его Егору Андреевичу.

Тот ловит, молча подходит к кухонному шкафу, выдвигает ящик со столовыми приборами, удовлетворено находит требуемое - молоток для отбивных, тут же оборачивает злополучный цилиндр кухонным полотенцем и от души по нему бьёт.

Затем Рудов откладывает молоток. Разворачивает полотенце, и я теряю челюсть от удивления.

Из полой капсулы внутри цилиндра высыпается целая россыпь сверкающих камней.

- Ненавижу тварей, проворачивающих дела за мой счёт! - зло цедит Егор Андреевич.

- Я тоже, - так же зло выдает Стёпа. - Но я забуду, про то, как вы использовали Юлю. А вы… про неё.

- Ха… А дед тебе не говорил, что такая категоричность не на пользу делам?

- Делам с вами? Нет, спасибо.

- Ну как знаешь, Степан. Но послушай мой совет, брось Вострикову на хрен. Нервы целей будут.

- Что?! - взрываюсь я от его очередного хамства.