Аделина помолчала, и я сразу поняла, о чем она собирается меня попросить. Она посмотрела на меня большими голубыми глазами, а затем мягким, но твердым голосом сказала:

— Приходи на суд, Ника. Выступим с тобой свидетельницами.

Ее просьба ввергла меня в панику. Я должна радоваться этой новости, желать справедливости, но мысль о том, что Она, кошмар из прошлого, снова появится в моей жизни, перевернула мою душу.

Я продолжала ходить к психологу. Мои страхи утихли, но не исчезли. Я все еще не могла носить ремни, а при прикосновении к кожаным изделиям меня тошнило. Иногда мои страхи превращались в монстров и терзали душу.

Исцеление не приходило. Порой я ощущала ее присутствие в своих снах, по ночам я могла услышать ее ужасный голос, шепчущий мне на ухо: «Знаешь, что будет, если ты кому-нибудь об этом расскажешь?»

— Я тоже хочу забыть ее, Ника! — Аделина прищурилась и сжала кулаки. — Я тоже… Как бы я хотела, чтобы у меня было другое детство — счастливое, свободное от Нее… Но это наш шанс, Ника! Наконец-то мы дождались момента, когда нас готовы выслушать. Ход за нами. Не будем молчать, не отойдем в сторону, только не сейчас! Сделаем это ради меня, ради тебя, ради Питера и всех остальных. Она должна заплатить за то, что сделала.

Аделина часто дышала и смотрела на меня заплаканными глазами, но я видела железную решимость на ее лице. Она ужасно боялась этого суда. Никто из нас не хотел видеть Маргарет снова. Никто из нас не хотел опять встретиться с ней глазами. У нас одинаковые шрамы, одна и та же отчаянная тоска в душе. И у нас появился шанс навсегда избавиться от этого кошмара. Я вспомнила ту девочку, которая до сих пор часть меня, увидела нас двоих, маленьких и в синяках, подбадривающих друг друга в темноте общей спальни.

— Я выступлю свидетельницей. — Я сжала пальцы в кулак, чтобы не было заметно, как они дрожат. В глазах Аделины загорелся мощный свет. — Но пообещай мне одну вещь, — продолжила я, — Ригель ничего не должен знать.

Аделина остановилась и посмотрела на меня. Я не смогла выдержать ее разочарованный и растерянный взгляд. Она надеялась, что Ригель тоже придет на заседание, чтобы морально нас поддержать.

— Это из-за…

— Я не хочу, чтобы он там был, — перебила я жестко.

Я сжала пальцы, и мой взгляд на Аделину впервые в жизни не допускал возражений.

— Он не должен приходить в суд.

В тот судьбоносный день я надела узкие темные брюки и белую шелковую блузку с облегающим серым жилетом. Мне казалось, что этот кусочек ткани душит меня, поэтому я все время теребила его пальцами. Анна спросила, не хочу ли я надеть один из ее жакетов поверх блузки, но одной мысли, что он стиснет запястья, было достаточно, чтобы у меня скрутило желудок. По мраморному полу коридоров стучали каблуки элегантно одетых мужчин и женщин. В здании суда, просторном и торжественном, с высоченными потолками, мы казались крошечными и незначительными.